В кабаре было шумно и накурено, впрочем, так и полагалось в кабаре. До войны Герда и не подумала бы отметить этот факт, шумно бывало каждый вечер, но теперь гостей становилось все меньше и тратили они тоже все меньше. Зато сегодня зал был полон примерно на две трети, приятно разнообразие после месяцев работы почти вхолостую. С неба падали бомбы - этот факт пугал до одури, но он же и гнал людей сюда. Британцы будто осознали, что смерть на пороге, что любой день может оказаться последним и торопились взять от жизни все. Взять последнее, что измученная войной столица могла им предложить.

Red Light представлял собой обширный зал, в передней части его располагалась сцена. Сейчас на ней не было никого кроме оркестра в задней части - в сегодняшней программе наступил перерыв, и гости могли спокойно выпить и потанцевать. Перед сценой было оставлено пустое пространство, несколько пар на нем отплясывали буги-вуги. Задорная мелодия лилась над залом, смешиваясь с гулом разговоров и звоном бокалов. А дальше полукружьями стояли столы, за которыми сидела основная масса гостей. Между столиками сновали официантки и продавщицы сигарет с подносами. Они были одеты в платья минимальной длины, разрешенной полицией нравов, а в волосах сверкали перья и ленты, украшенные стеклярусом. В зале царил полумрак, освещение давали лишь настенные светильники, скрытые красными абажурами, из-за чего тени на столах и лицах казались багровыми. Ну да, Red Light. Яркое потолочное освещение здесь было только над сценой.

Герда вышла из подсобных помещений в зал. На ней было черное блестящее платье с открытыми плечами. Пусть юбка в пол, зато облегающее настолько, что ни один изгиб фигуры не оставался скрытым. Хозяйка кабаре неторопливо плыла между столиками, улыбаясь посетителям, обмениваясь любезностями с постоянными клиентами, спрашивая все ли понравилось. Плавно и абсолютно естественно она достигла столика у стены, за которым сидел одинокий мужчина.

- Герр Дроссельмейр, - поздоровалась Герда подсаживаясь к мужчине. - Рада, что вы зашли.

Черта с два она была рада, но на очаровательной улыбке это никак не отразилось. Миссис Чейс взмахнула рукой вверх, щелкнула пальцами и через минуту официантка подала ей бокал белого вина.

- Как вам у нас сегодня?

Правильнее всего было называть Герду миссис Чейс, ведь овдовев она не стала возвращать девичью фамилию. Но поправлять Дроссельмейера хозяйка кабаре не стала. Право, эти светские условности сущая мелочь, не стоящая раздражения такого человека, как герр Теодор. Опасного человека. Вряд ли снующие вокруг официантки или даже посетители Red light в расстегнутых мундирах согласились бы с тем, что этот веселый, расслабленный, привлекательный мужчина опасен. Но Герда знала, что они бы ошиблись. Она знала, кем на самом деле был Дроссельмейер и этого ей было достаточно, чтобы не раздражать его ни в коем случае.

- Благодарю. Ваши комплименты всегда ценны для меня.

Герда слегка склонила голову, выпрямилась и пригубила вино. По хозяйской привычке она отметила про себя, что напиток весьма недурный, по меркам военного времени так просто прекрасный. Но вино сейчас занимало Герду в наименьшей степени. Она не отводила взгляда от лица мужчины напротив, так дичь не может оторвать взгляда от хищника. Дроссельмейер и был хищником, равно как и все подобные ему. Нацисты. Они охотились на Герду, на ее семью, на весь честной мир. Шпионили, предавали, убивали. Высасывали соки, а затем выбрасывали изможденных людей как мусор. Герда уже попалась и не смела сопротивляться. Нет, нацисты были хуже зверей. Звери честны. Они ловят свою добычу и съедают ее, но не мучают перед тем как убить угрозами семье жертвы. Звери не оккупируют страны друг друга.

- В рукаве? - Чейс негромко рассмеялась. - Помилуйте, я же дама. Мы прячем все важное на груди.

С игривой улыбкой Герда провела рукой по тугому вырезу платья, задержавшись в том месте, где едва выглядывала из-под ткани соблазнительная ложбинка. Мимо их столика прошел мужчина в развязанном галстуке, его слегка шатало. Заметив игру Герды он хлопнул Дроссельмейера по плечу и хохотнул:

- Везунчик!

Хозяйка кабаре убрала руку от груди. Она постаралась сохранить улыбку и лукавое выражение лица, хотя внутри все вскипело от этого замечания. Конечно мужчина был пьян и на завтра все забудется, но если бы он знал, чего стоил Герде этот флирт! Как мерзко она себя чувствовала в этот момент и как не смела вести себя иначе. Не смела раздражать Дроссельмейера.

Герде необходимо было держать лицо не только перед Дроссельмейером, но и перед всеми находящимися в кабаре. Хороша бы она была, если бы с презрительной миной выплюнула добытые сведения в лицо немцу и умчалась бы в свой кабинет, предварительно зашвырнув стул подальше. Именно этого Герде сейчас хотелось больше всего (если не брать в расчет несбыточную мечту о том, что Дания и ее семья свободны, а Дроссельмейер провалился в ад прямиком из-за этого столика). Но разумеется ничего такого миссис Чейс не позволила себе. Сколько клиентов отвернутся от Red Light увидев такую несдержанность в его хозяйке? Сколько официанток побежит докладывать о странном поведении своей нанимательницы в Военное министерство? Возможно даже, что ни один и ни одна, но рисковать Герда не имела права.

А потому она продолжала маняще улыбаться герру Теодору сквозь хрусталь бокала - остатки довоенной роскоши, тщательно хранимые. Отвечала по-прежнему лукавым тоном, но теперь уже говорила по делу. Чем быстрее Герда расквитается с предательской обязанностью, тем лучше. Она довольно повиляла хвостиком перед Дроссельмейером на этот раз, теперь незачем затягивать.

- Ни одна женщина не ответит вам честно, сколько у нее козырей осталось, - сохраняя прежний игривый настрой произнесла Герда, но ее лицо стало серьезным, она начала говорить о делах. - Но я вам все же намекну - один, зато тот, ради которого вы здесь.

Чейс повелительно взмахнула рукой вверх и через пару секунд возле их столика материализовалась официантка.

- Принеси бумагу и ручку, - приказала Герда, а когда девушка отошла от их столика вновь обратилась к Дроссельмейеру. - Секретная лаборатория. Кое-кто из посетителей бахвалился, что был там и сказал где это. Не точный адрес, но тот район маленький, думаю, вы найдете.

Оркестр играл модную джазовую мелодию, отовсюду раздавался гул голосов и смех, звон бокалов и столовых приборов. Слова терялись за этим шумом уже на расстоянии пары метров от говорящего и все же Герда понизила голос настолько, чтобы даже немец слышал ее едва-едва. Каждый раз, когда необходимо было передать сведения, сердечко хозяйки кабаре сжималось и трепетало. Каждый раз она ждала, что вот-вот в зал шагнет военная полиция и схватит ее за предплечья. Каждый раз этого не происходило. Пока не происходило.

К столику подбежала официантка, неся на подносе то, что потребовала Герда. Чейс кивнула ей в знак благодарности и девушка упорхнула. Герда торопливо написала улицу на окраине Лондона, которую упоминал пьяный офицер, сложила листок бумаги так, чтобы надпись не было видно и по столу передала Дроссельмейеру.