В три часа ночи Мари выдернули из постели, заткнули рот и, набросив на голову мешок, запихнули в машину. Мари сопротивлялась недолго, но отчаянно, а потом смирилась: если её забрали живой, значит, что-то от неё всё же было нужно. То, что её забрали не свои, было очевидно — свои бы просто показали документы, и она уехала бы с ними сама, и никто из соседей даже не подумал бы поднять тревогу.
Впрочем, судя по тишине на улице, поднимать тревогу и без того никто не планировал. В машине Мари молчала — не только потому, что поганую на вкус тряпку закрывала сверху бечёвка, но и потому, что разговаривать с исполнителями считалось бесполезным. Если её куда-то везли, то везли, очевидно, к тому, кто считал ниже своего достоинства выезжать по адресу самостоятельно.
Через три квартала Мари сбилась с маршрута совсем и, запрокинув голову, сползла на сиденье чуть ниже. Попробовала узлы на запястьях — бесполезно, — и расслабилась окончательно.
Что такого она могла знать, что её забрали? В отличие от Фридриха у Мари была небольшая должность и небольшой стаж работы на ней, и, вспомнив, наконец, о своём молодом человеке, Мари нашла ответ на этот простой вопрос: Мари могла знать то, что знал Фридрих.
Руки, обыскивавшие Мари, были очевидно мужскими. Скривившись — сволочи стянули даже пояс с ночной рубашки, видимо, чтоб она им никого не удавила и не удавилась бы сама, — Мари сделала первый шаг в абсолютную темноту. Отёрла рот ладонью, и, споткнувшись о стул, на всякий случай запомнила его, чтобы вернуться позже.
Кроме стула в камере не было ничего. Мари забралась на него с ногами, как могла, укутала подолом озябшие ступни и принялась ждать.
Долго. Практически вечность.
Силуэт, наконец, мелькнувший в дверях, тоже был очевидно мужским. Закрыв глаза от режущего света, Мари телом подалась чуть ближе и устроила подбородок на колене. Скривилась снова:
— Ну и чем я должна вам помочь?
[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/e3/85/20/684320.png[/icon][status]youth knows no pain[/status]

Отредактировано Marie Stahlbaum (2020-10-31 00:57:33)

Хотела Мари того или нет, она прислушивалась к шороху шагов, едва уловимому трению штанин друг о друга, соприкосновению подошв с полом: справа, за спиной, слева и, наконец, перед ней. Снова за спиной. Ощущение, что её гость везде и нигде одновременно, и даже в его молчании его было слишком много.
Молчание, пожалуй, нервировало Мари больше всего: в молчании было не за что зацепиться, чтобы как любой обиженной мужчиной женщине спокойно делать выводы. Тех, что Мари уже сделала, ей было совершенно недостаточно.
— Я могу сэкономить мои и ваши силы, — предложила Мари, мимолётно мазнув губами по нижней губе: ей не нравилось, что приходилось говорить самой, а не слушать. Это всё равно что ходить над пропастью с завязанными глазами. — Мы ведь с вами оба знаем, как всё будет.
И они оба знали, что она будет жива, пока будет молчать о том, что действительно важно.
Жаль, что молчать долго она бы вряд ли смогла.
— Рано или поздно вы зададите мне несколько вопросов о том, что вас действительно интересует, — Мари даже не предполагала, говорила наверняка. — Если я скажу вам, что я не знаю на них ответа, меня будут бить, и мне повезёт, если только бить.
Бить — да и не только — Мари будут в любом случае. Когда Мари перестанет являть собой хоть какую-то ценность, кому-то обязательно станет скучно. В обществе хорошеньких женщин, говорили, с мужчинами такое порой случалось.
С Мари — ещё нет, но всё когда-то бывало в первый раз, и, невольно сглотнув, Мари продолжила всё с тем же деланным равнодушием:
— В конце концов я расскажу вам всё. Это неизбежно, как и то, что после я умру.
Её единственный вариант выжить — это тянуть время так долго, что её бы успели найти. Фридрих наверняка искал бы её, но...
Нет. Искать её — всё равно что искать иголку в стоге сена, к которому невозможно подойти.
У Мари не было вариантов выжить.
Чем таким занимался Фридрих, что Мари пришлось бы отдать за это свою жизнь? Мари, по-прежнему не открывая глаз, судорожно перебирала их общие встречи и его скупые слова, а после её, наконец, осенило: фюрер. Через две недели Фридрих обеспечивал безопасность фюрера во время его визита в штаб-квартиру партии. Мари видела планы — полистала из любопытства, пока Фридрих спал, и что-то даже запомнила. Теперь, видно, за это нужно было умереть.
Мари не боялась смерти — рано или поздно это бы случилось, — но вот умирать напрасно ей не хотелось даже больше, чем просто умирать.
Хотя кое-что напоследок она могла бы сделать. Например, завести всех, кто причастен к её смерти, в ловушку.
— Я предлагаю вам сделку, — невесело усмехнулась Мари, наконец, позволяя свету ударить по глазам. — Я отвечаю на ваши вопросы быстро и подробно, а вы в обмен даёте мне пистолет и две минуты наедине с собой.
[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/e3/85/20/684320.png[/icon][status]youth knows no pain[/status]

Отредактировано Marie Stahlbaum (2020-10-31 00:57:53)

Нет?
Мари тихо, сдержанно выдохнула, и едва заметно сжала сильнее обхватывавшие щиколотку пальцы. Сглотнула снова, пряча движение под кожей подъёмом головы, и коротко подняла взгляд к потолку, моля Господа о терпении.
И всё равно нет. Значит, так Господь решил распорядиться её предназначением?
— Значит, вы не спешите, — чуть хрипло отметила Мари для них обоих.
Её гость был прав, она боялась. Она чудовищно боялась того, что будет — но не тех, кто это сделает с ней.
— Я не знаю, — Мари дёрнула плечом, отворачиваясь вправо, пряча глаза от острого света, приучая их к полумраку за ним. — Никогда не думала об этом.
Как много она смогла бы вспомнить? Как много должна была выдержать до того, как заступит на эту тонкую грань, отделившую её готовность терпеть от их готовности ей поверить? Мари не знала. Мари боялась сломаться раньше. Её время, в отличие от тех, кто привёз её сюда, было ограничено.
Сколько должна была занимать подготовка нападения на фюрера, Мари не могла даже предположить, но двух недель, пожалуй, было бы достаточно.
Мари не давала себе больше суток.
— Я боюсь высоты, — честно призналась Мари, перед каждым перелётом напивавшаяся так, что Фридриху приходилось её едва ли не тащить, и никогда добровольно не выходившая на балкон выше третьего этажа. — Сильно боюсь. Боюсь однажды проснуться и понять, что вся моя жизнь прошла впустую, и исправить уже ничего нельзя, а до смерти ещё далеко. И я боюсь того, что будет, здесь вы правы, — и Мари было легко признать это уже вслух.
Признать свой страх перед крысами здесь, в тёмной комнате, было гораздо сложнее.
— А чего боитесь вы? Скуки?
[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/e3/85/20/684320.png[/icon][status]youth knows no pain[/status]

Отредактировано Marie Stahlbaum (2020-10-31 00:58:02)

Коротко вскрикнув, Мари чуть не упала со стула. Дрожа всем телом, невольно соскользнула босыми ногами на пол, оперлась ладонями о колени, переводя сбившееся дыхание. Медленно, с трудом подняла голову: что это, чёрт побери, было?
Мари не понимала, просто не могла понять, как это возможно — он не тронул её и пальцем, а её тело едва живо от боли. Это пугало больше, чем всё, что Мари успела себе представить, потому что этого она представить никак не могла.
Занятая попытками успокоиться, унять бившую тело дрожь, Мари перестала следить за шагами. Где он сейчас, слева?
Нет, снова за спиной.
— Это было лишним.
Она должна увести его и его людей от фюрера. Рейх падёт без него, и всё, что было сделано до неё и будет сделано после, окажется совершенно напрасным. Крысы расплодятся, ведь уже некому будет их убивать, а от крыс ничего, кроме чумы, не жди. Они заразят собой всё и выживут, когда не останется никого.
Этого Мари допустить не могла. Сердце, разогнанное болью, стучало слишком часто, обгоняя шаги, и Мари никак не могла совместить два ритма между собой.
— Вас интересует Гитлер, — холодно вздохнула Мари и медленно выдохнула. Затем — ещё раз. — Вы хотите знать, как к нему подобраться.
Становилось лучше. Ей всё ещё было больно, но она вновь начала следить, вслушиваться в шаги, решив для себя, что через три круга прыгнет.
Она не сможет убить его, да — но, может быть, ей удастся убить себя. Хотя бы его инстинктами. Но сначала...
— Я права?
Сначала нужно выключить свет.
[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/e3/85/20/684320.png[/icon][status]youth knows no pain[/status]

Отредактировано Marie Stahlbaum (2020-10-31 03:15:44)

Обняв руками живот, Мари с криком согнулась на стуле пополам. Чудовищная боль, снова — и снова Мари не могла понять, как с ней это произошло. В неё не стреляли совершенно точно, под пальцами было сухо, хотя ей пришлось приложить усилие, чтобы сосредоточиться на чём-то, кроме боли.
Господи, если роды хоть немного похожи на это... Какое счастье, что ей никогда не придётся рожать.
Дыхательная гимнастика уже не помогала. Мари дышала через раз, судорожно хватая ртом воздух, и плакала, сама того не замечая. Но всё равно пыталась собраться, собрать хотя бы мысли, сосредоточиться хотя бы на вопросе, который ей задали.
Мари уже забыла, о чём её спрашивали. Никак не могла вспомнить, отвлечься от назойливого "КАК". Как он делал это с ней? Мари ничего не пила накануне, не чувствовала ни уколов шприца, ни примеси в воздухе — не было ничего, что могло бы сделать её сознание уязвимым.
Но оно было уязвимо. Она была уязвима в своей голове, и нигде кроме. С этим нужно было заканчивать.
Отдышавшись, Мари отёрла слёзы, повела лопатками под липким платьем и подняла голову снова. Посмотрела на лампу, оценивая, хватило бы её сил на рывок. Вдруг дело было в свете? Мари никогда не слышала о таком, но в мире было много вещей, которых она не знала.
Один прицельный удар, и они остались бы в темноте, но ей нужно было ещё хотя бы полминуты, чтобы собраться с силами.
Руки дрожали. Мари выдохнула сквозь плотно сжатые зубы, по шагам нашла его место в комнате — перед ней, посмотрела туда, где могли бы находиться его глаза. Смотрела долго, пока, наконец, не решилась:
— Горели бы вы в аду.
Она снялась со стула быстро. Также быстро развернув его ножками вверх, ударила и сразу же закрылась. Лампа разлетелась брызгами стекла, возвращая комнату в кромешную темноту. Мари сделала два шага вправо по осколкам, к стене, выставила стул перед собой. Вслушалась в тишину.
Ноги, уколотые стеклом, кровоточили, и вот эта боль была уже реальной. Мари постаралась сосредоточиться на ней.
Она больше не позволит ему залезть к себе в голову.
Никому не позволит.
[status]youth knows no pain[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/e3/85/20/684320.png[/icon]

Отредактировано Marie Stahlbaum (2020-10-31 21:01:35)

У Мари за спиной никого не было. Она была уверена, что они здесь одни, но вот же, рука третьего на её шее, давившая на дыхательное горло, взявшаяся из ниоткуда, существовавшая, как и всё остальное, только в её голове. Мари всё равно ударила, локтем, туда, где мог бы стоять человек, и всё же упала. На колени.
— Прочь, — она не то просила, не то требовала, не то готова была вот-вот унизиться до мольбы. — Оставьте мою голову в покое.
Голос хрипел, хотя казалось бы — почему? Мари боролась, сама не понимая, зачем. Ей было плевать на всех, кто пострадает — на офицеров, гражданских и даже тех, кто придёт за ними. Ей было плевать на Фридриха — она никогда его не любила, хотя он подходил ей во всём точно так же, как она подходила ему.
Мари любила Гитлера, пожалуй, и больше никого — она любила его больше, чем своего отца, потому что он заслуживал её любви. Он заслуживал жить и бороться, вдохновлять своим примером других. Он был идеальным лидером, идеальным вождём, идеальным императором для империи, которая со временем тоже могла бы стать идеальной. Мари была предназначена этой империи, но...
Ей всегда было тяжело сопротивляться своим желаниям.
Мари всё же сломалась: расслабила руку, до крови разодравшую горло в попытках скинуть эту иллюзию, выскрести её из-под кожи, и начала говорить. Кое-где она солгала, отчаянно и впустую, ведомая надеждой хотя бы так спасти единственную заслуживавшую спасения жизнь, но всё остальное было правдой. И этого было достаточно, чтобы ненавидеть себя.
[status]youth knows no pain[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/e3/85/20/684320.png[/icon]

Отредактировано Marie Stahlbaum (2020-11-01 02:52:28)