Слухи, особенно те, что содержат в себе в чём-либо завлекательную правду, расходятся быстро. Кто-то из соседок умеет предсказывать будущее по чайным чаинкам? Можно быть уверенной, что к ней, рано или поздно, выстроится целая толпа. Кто-то лучше всех вышивает? Конечно же, каждая уважающая себя женщина обязана заполучить такую даму к себе в подруги. И это если говорить о мелочах, а не о чём-то более существенном. Когда речь идёт о более существенном, то интерес вспыхивает куда как сильнее.

Последнее время Герцогиня чувствовала себя не самым лучшим образом. Ссора с Червонной королевой, отречение от королевского крохея, унылые мысли, от которых так сложно избавиться — всё это, вместе и по отдельности, довлело над женщиной, побуждая ту каждое утро встречать безрадостно. А там, где нет радости — нет и молодости. А когда молодости нет в плюс тридцать семь и восемь — значит её нет вообще.

Сидя на кухне, Герцогиня, следила за тем, как Кухарка варит очередной суп — на этот раз с тыквой. И краем глаза посматривала на собственное отражение в зеркале, которое держала в руке, и время от времени подносила к лицу. Зеркало было старинное, в серебряной оправе, оно не умело лгать. И Герцогиня принимала эту правду с неудовольствием. Цвет лица был испорчен, между бровей пролегла морщинка, а овал лица ... Ах, об этом лучше вовсе не думать!
— Вы вот ... Вместо того, чтобы изводиться, — начала Кухарка, поднимая крышку с кастрюли, — Сходили бы к Русалочке ...
— А что она? — бесцветно поинтересовалась Герцогиня, ещё раз глянув на своё отражение, и с досадой отложила зеркало в сторону. Куда рядом между тарелкой с тертой морковью и банкой с зелёным горошком.
— Говорят, что она знает ... Ну, способы, чтобы выглядеть молодой.
— Кто говорит?
— Да какая разница ... Просто говорят.
— Ерунда ...
— Ерунда не ерунда, но сама-то она юна и хороша собой, — Кухарка бросила в кастрюлю лавровый лист, и отвернулась от своей госпожи.

Речи прислуги задели чувствительные струнки души Герцогини. Она, конечно, делала вид, что ей всё равно, однако на самом деле это было далеко не так. Через пару дней она решила сходить к Русалочке. Хотя бы просто для того, чтобы проверить. На берегу было удивительно приятно, хоть и прохладно. Ветер подхватил длинные волосы Герцогини, и разметал по плечам черные кудри. Она ещё до конца не решила, нужна ли ей эта встреча, потому, дабы потянуть время, присела на камень, неподалеку от обители морской красавицы, решив положиться на судьбу. В конце концов, почтовых голубей или карасей она не направляла к Русалочке, и о встречи они не договаривались. Было просто неприлично заявляться просто так — сразу будет понятно, что ей чего-то нужно от сладкоголосой колдуньи. Как и многие аристократы, Герцогиня не любила просить.

Внутренне Герцогиня находилась в состоянии непрерывной дискуссии с самой собой. На ринге её сознания стояла пара бойцов — одна, та, что помоложе, носила нежно сиреневые, как лепестки цветка свободы, панталоны. Другая же, постарше, была одета в практичные, но унылые оттенка ночной синевы. Та, что утопала в сирени, говорила, бойко задрав подбородок, и выступив вперёд одной ногой так, что напоминала задиристого петушка:
— Нужно не размазывать, а предлагать сразу. И зря ты не взяла ту прабабкину диадему. Всё таки антиквариат! И могла бы положить три кольца, а не два. Всё равно больше проигрываешь!
В ответ на эту гневную отповедь, ночная спорщица лишь грустно качала головой, поджимая губы:
— Сплетни могут не оправдаться, а тащиться сюда с мешком золота глупо. Не хватало ещё нарваться на разбойников. И потом — если даже и да, это будет задатком. Но вдруг она не возьмёт ничего, и не оказывает никаких услуг?
Говорили-то разное. И не только Кухарка. Впрочем, ей, отчего-то, Герцогиня верила больше. Во-первых, потому, что они жили бок о бок уже давно, и успели выучить повадки друг друга. А во-вторых, лгать Кухарке не было резона. Уж она то знала, что за ложь хозяйка может, чего доброго, отходить ту кочергой.

Одним словом, пройдя по дороге из жёлтого кирпича, а затем, спустившись к скале, Герцогиня расположившись неподалёку от входа в грот Русалочки, находилась не в самом спокойном расположении духа, когда та появилась. Потому, она даже подпрыгнула, когда услышала мелодичный голос, увидела в водах хозяйку грота и нерпу, с которой та играла. Нерпа была милой. И Герцогиня невольно улыбнулась. Она вспомнила Чеширского кота, которого любила тискать и нежить, когда тот ещё в конец не обнаглел. Когда есть кого тискать, даже под угрозой того, что ты потом едва ли отчистишь шерсть с одежды — жить становится гораздо веселее. Надо бы тоже поискать кого-то снова. Говорят, бывают коты Мурры, которые даже хозяйство ведут, а не просто улыбаются на коврике у камина.

Когда Русалочка оказалась совсем близко от Герцогини, она, перед тем, как ответить, бросила на неё быстрый, но придирчивый взгляд. Она была действительно молода. Очень молода и прекрасна. Вид её белой, лучезарной кожи, ясных глаз и гибкого тела заставил Герцогиню испытать укол зависти. Она тоже хотела так! Но невзирая на эти не самые лучшие чувства, Герцогиня улыбнулась Русалочке очень любезно.

— Добрый вечер. Я к вам без приглашения и это, конечно, недопустимо, но ... Ах, это всё моё любопытство, будь оно неладно!
Она неопределённо махнула рукой в сторону и пожала плечами.
— Позвольте для начала представиться — Герцогиня Маульташ. Чемпионка по игре в крохей. Побила, как младенца, на поле саму Королеву.

Последнее можно было бы не говорить, однако очень уж хотелось в который раз упомянуть.

— У меня к вам дело ... Но, — она оглянулась через плечо, и понизила голос: — Я не знаю, с чего и начать. Моя ... кхм ... Знакомая поведала мне о том, что вам известны способы ... Борьбы с последствиями возраста. Если это не так, то извините, госпожа Русалочка, что я вас потревожила, и отвлекла от такой компании.
Герцогиня взглянула в сторону нерпы, которая всё ещё плескалась неподалеку, и снова улыбка её потеплела, из светски-любезной став уютно-мечтательной.
— Вот если бы ... Если бы вы мне помогли, госпожа Русалочка, то я была бы очень благодарна.

Герцогиня усмехнулась на реплику Русалочки.
— Честь в том, чтобы обыграть саму Королеву, — рассмеялась она, — Кто уж виноват, что играет она, как младенец.
Разумеется, Герцогиня говорила не всю правду. Её величество Червонная королева играла в крохей  отлично. А Её светлость Герцогиня отлично же умела подлавливать обстоятельства. На том и победила. Но этих подробностей она, конечно же, Русалочке, да и кому-нибудь ещё, говорить не собиралась. Чемпионам лучше помалкивать о том, как они получают своё чемпионство.

Но сейчас Герцогиня готова была пожертвовать и чемпионством, и даже редким везением за карточным столом или на поле для крохея, лишь бы получить молодость. Она не собиралась снова замуж, равно как и охмурять принцев да рыцарей ей было не интересно — какой с них толк? Молодость нужна была ей для самой себя. Как тонкое нижнее белье — ты владеешь целым ящиком чулков, панталончиков, нежных лифов, и счастлив касаться их, носить и владеть ими, пусть даже не будешь никому их показывать. К тому же, Червонная королева выглядела весьма хорошо для своих лет. Герцогиня не могла выглядеть хуже. Это был бы весьма горький проигрыш. Но время… Неумолимое время брало своё. Оно подтачивало силы, оставляло следы на лице и теле. Герцогиня ещё не была стара, но уже начала неумолимо меняться, и ей не нравилось то, что она видела в зеркале — вполне достаточно для того, чтобы начать бить тревогу, и тащиться непонятно куда, рискуя свернуть себе шею на неровных тропинках.

— Чай? О, да, чай … Это прекрасно! Благодарю покорно, — Герцогиня, едва услышав приглашение Русалочки, живо поднялась на ноги. Раз морская колдунья пригласила её к себе в гости, значит, скорее всего предложит помощь. Да, непременно. Иначе к чему? При всем своём самомнении Её светлость вряд ли бы допустила до себя мысль, что её компания сколько-нибудь интересна обитательнице водных глубин, а значит ответ напрашивался сам собой.
Повинуясь предупреждению Русалочки Герцогиня была осторожна — ещё не хватало ноги переломать на пути к радости и счастью! Тем не менее она благополучно добралась до грота. Её встретило приятное, оранжевое свечение, будто бы где-то внутри горело сразу много толстых, ароматных свечей. Герцогиня осмотрелась по сторонам. Русалочка обставила свое жилище с комфортом. Здесь была и кухня, и гостиная, и кабинет. Оранжевое сияние разливалось из очага, к которому так и захотелось протянуть руку, дабы ощутить приятное тепло. По стенам расположились стеллажи со всевозможной всячиной. Было неприлично глазеть по сторонам, но Герцогиня всё же краем глаза заметила, что половина вещей на полках явно принадлежали людям, так как назначение их было Её светлости непонятно.

На приветствие хозяйки гостья ответила улыбкой и тут же присела туда, куда ей указала Русалочка. Та же, в свою очередь, впечатляюще обзаведясь парой стройных ног, поспешила заняться чаем.

— Молоко и два кусочка сахара. Спасибо, — она всё ещё немного чувствовала себя не в своей тарелке, потому, когда Русалочка задала Герцогине прямой вопрос, та немного помедлила с ответом. Вздохнула, огляделась по сторонам: — Да, считаю, — наконец сказала она, почти поморщившись, — Я начала меняться. И мне это не по душе. И я понимаю, что эти изменения … Нисколько не молодят, а скорее напротив. Вы же …. Ах, да вы и не знаете … Мой муж …

Дальше Герцогиня рассказала своей собеседнице одну их пяти, нет — одну из восьми историй о том, куда же делся славный рыцарь Маульташ. В озвученной прямо сейчас, он погиб в схватке с драконом. А Червонная королева отказала вдове в том, чтобы та забрала посмертные награды доблестного воина. Вот какая она … Нехорошая королева. В других историях рыцарь Маульташ уплывал за море, погибал в походе, падал с лошади, был съедаем бешеным медведем — одним словом, умирал не в своей постели. Но иной раз, всё же, и убегал прочь, оставляя бедную и несчастную мать с младенцем на руках. Впрочем, эту историю Герцогиня рассказывала несчасто. Уж больно та была жалка. Без блеску.

— А теперь, когда я решила, так сказать, пожить для себя, то оказалось, что ушло столько времени. Столько времени, что и страшно представить. И если бы вы мне помогли, госпожа Русалочка, то сделали бы очень счастливой. А я … Я бы постаралась отблагодарить вас.

Машинально Герцогиня схватилась за сумочку, что была прикреплена к её поясу. Конечно, у Русалочки, должно быть, очень много золота или драгоценностей. К чему ей то, что может предложить Герцогиня? Но та была готова принести ещё. И ещё. Выиграть в карты у самого Румпельштильцхена всю его золотую солому, если потребуется. Да и самого его приволочь за шкирку, если он зачем-то Русалочке понадобится.

Отредактировано Duchess (2021-03-14 20:06:39)

По правде сказать, Герцогине было сложно сфокусироваться на чём бы то ни было ещё, кроме той мысли, коя владела ею и мучила, зудела над головой и трещала в ухо — молодость, молодость, молодость. Она желала быть молодой и прекрасной столько, сколько не живут, а иначе — зачем это всё? Победы на поле для крохея и за карточным столом. И вражда с кузиной. И даже перчёный суп. Конечно, Герцогиня ещё не пыталась жить на этом свете старой и морщинистой. Быть может ей бы даже понравилось это. Но начинать ставить над собой подобные опыты она даже не стремилась, а потому решила во что бы то ни стало получить у Русалочки то за чем пришла.

Распивая чай с молоком из изящной чашечки, Герцогиня вела разговор о покинувшем её муже, о вероломстве коронованной родственницы, о своих истлевших надеждах на юность, не потому, что ей нужно было пожаловаться. Вовсе нет. Просто — ей так хотелось. И нет нужды докапываться до причины сего желания. Не так уж часто за последние годы она общалась с теми, кто не был посвящён в то, чем была полна её жизнь — возможно в этом была причина столь многословной откровенности, которая, вскоре, начала утомлять и её саму. Прервавшись, Её светлость, взялась за безешку, дав возможность хозяйке, наконец, вставить слово.

И откровенно говоря, то с чего начала Русалочка, Герцогине не понравилось. Умывания прохладной водой, шашни с Вальтами на побережье — пфуй! Она и без Русалочки могла себе прописать подобное омоложение. Конечно же, вслух Герцогиня ничего не сказала, даже бровью не повела, однако сердце её предательски упало. Неужели это — всё? И ничего больше Русалочка ей не посоветует? Но затем, морская колдунья, допив чай и поставив чашку на столик, продолжила, и на этот раз в её словах было кое-что, за что надежда Герцогини зацепилась, и вновь расцвела. Снадобье. Всё ещё молча, она, теперь уже не грустно, а пытливо, смотрела за тем, как хозяйка пещеры поднимается на ноги, запахивая халат, как уходит от неё и возвращается с небольшой баночкой, на которую Её светлость уставилась, как заворожённая. Интересно, что таила в себе эта баночка? На какие чудеса было способно это снадобье, которое не могло остановить Время, но даровать молодость? И действительно ли эта молодость — истинна, или, как обычно — всего лишь иллюзия и самообман?

— Пятнами? — эхом повторила Герцогиня, нисколько, меж тем, не испугавшись. Ну пятнами, так пятнами. Главное, чтобы помогло. Крем, который Русалочка нанесла сначала на свои щёчки, а затем на скулу Герцогини пах водорослями и ещё чем-то неуловимо терпким. Кожу он слегка покалывал, но Герцогиня, всё же, размазала его по своим щекам и лбу. Увы, крема было маловато, но тем не менее хватило на то, чтобы нанести на лицо тонким слоем. Сделав это Её светлость поискала взглядом зеркало, и, найдя его, соскользнула со своего места. По-началу она не увидела ничего нового. Вот ровным счётом никаких перемен. Даже вздохнула разочарованно. А затем ... Устало повернулась к Русалочке.

— А как он работает? В том смысле, что нужно ... Нужно наносить его каждый день или вечер? — она едва не плакала от обиды. Нет, не потому, что Русалочка её в чём-то обманула — нужно было отдать ей должное, та была честна. От обиды на саму себя. За то, что слишком много возложила надежд. Да ещё Кухарка прожужжала ей все уши. Зараза такая. Тем не менее, баночку можно купить. Не зря же она проделала такой путь.
— Наверное ... Я бы купила у вас одну баночку. Правда, не уверена, что вариант с Вальтом прокатит, — она позволила себе усмехнуться, — С ними я предпочитаю встречаться за карточным столом, ибо на побережье от них никакого толку. Размокают и ноют, что слишком жарко и мокро для их чувствительных натур.

Отредактировано Duchess (2021-03-23 01:46:36)

Казалось, что крем менял свой аромат. Он становился как будто острее, насыщеннее, словно выпускал на волю скрытые в его структуре ингредиенты. С другой стороны — может быть это только казалось? Герцогине приятно было бы думать — это все не зря, оттого она и схватилась за смутное ощущение того, что крем живёт своей жизнью на её лице. Впрочем — что за глупости. Это просто желание себя убедить, что все работает по плану, и не более того.

— Я уже вошла в тот возраст, когда на море ездят для того, чтобы отдохнуть от всех. От Вальтов да Рыцарей в том числе, — отшутилась Герцогиня, ещё раз бросив взгляд в сторону зеркала. — Хотя… Если они сильны за крохем или шахматами, то можно и потерпеть.

Герцогиня не любила мужчин. Она и женщин то не любила, а мужчин — особенно. Потому, что её муж был скучен, сын — груб. От мужчин одни проблемы. Они требуют положить в суп поменьше перца, пачкают мебель и несут чушь, в надежде, что ты найдешь ей применение. За время брака чуши в кладовой её дома набралось столько, что она и не знала куда её деть. Оттого, когда Рыцарь ушел в закат и увез чушь с собой, Её светлость вздохнула с облегчением.

— В самом деле? — перспектива ночевки в чужом доме заставила Герцогиню в первый момент растеряться, но затем услышав про гамак, поняв, что спать под звуки волн может быть даже приятно, с видимым довольством улыбнулась — Благодарю за приглашение. Ещё никогда не ночевала в пещере. И как вы все здесь так здорово обустроили…

Она не льстила. Ей и вправду было интересно — как. Герцогиня мало знала о жизни русалок, а того, что знала было недостаточно для того, чтобы составить хоть какое-то мнение — живут под водой, поют песни, хвосты… У Русалочки теперь не было хвоста, но когда тот был Её светлость заметила, что чешуя на нём красиво переливается на солнце.

Слово «ужин» понравилось Герцогине не менее слова «гамак». Ужин поможет подтолкнуть мысли в правильное направление.
— О, очень хочу! Я пропустила обед… Решила не откладывать визита к вам. Моя Кухарка будет, конечно, недовольна, — Её светлость рассмеялась. — Совсем потеряла страх. Я полагаю это все от перца. Вы готовите сами?

— И очень правильно. От слуг одни проблемы, — согласно кивнула Герцогиня припомнив Кухарку. Не то, чтобы она горела желанием от неё избавиться (иначе давно бы уже избавилась), однако какой аристократ не позволяет себе, время от времени, пожаловаться на обслуживающий персонал и тот самый третий общественный слой? Вот и Её светлость иной раз любила это делать. Но нужно было отдать и Кухарке должное — если бы не её болтовня, Герцогиня бы никогда не отправилась бы сюда и не попробовала бы крем. Она машинально ещё раз глянула в сторону зеркала, но, не увидев ровным счётом никаких изменений, вздохнула и снова сосредоточила все своё внимание на хозяйке пещеры. Как бы там ни было, она, Герцогиня, попыталась, ведь так? Зато будет повод отходить Кухарку метлой за ложь, если затея окончится пшиком. При этой мысли Её светлость даже повеселела.

Её хорошее расположение духа стало ещё лучше, когда Русалочка подала к столу весьма приятные блюда, включающие в себя устрицы и лосося до которых Герцогиня была большая охотница, когда те попадались на её пути. Ранее устриц ей поставлял Плотник, да только, зараза, запил, потому Герцогиня перестала пользоваться его услугами. Но устриц, тем не менее, хотелось по прежнему. Теперь у неё появилась возможность удовлетворить свой голод.

За добрым ужином и беседа текла легче. Нашлись темы для разговора, которые, как крючки наживку, цеплялись одна за другую. Герцогиня пересказывала Русалочке те сплетни, которые ей были известны, смеялась и в целом чувствовала себя более чем комфортно, даже невзирая на то, что, фактически была заперта в одном месте с той, кого видела впервые в жизни. Кухарка непременно бы вспомнила очередную историю о том, как одну или другу леди затащили в свои сети лесные ведьмы, а после от той остались рожки да ножки. Но Герцогиня не желала смущать вечер никакими опасениями. Ей хватало и того, что она, нет-нет, да и кидая взгляд в сторону собственного зеркального отражения, находила себя всё той же. Это было куда страшнее любых рожек да ножек.

— Ах, нет, спасибо. Думаю, что мне лучше хорошенько выспаться, — ужин завершился, устрицы, лосось, салат и пудинг были съедены, и Её светлость действительно чувствовала себя сейчас несколько более усталой, чем обычно. Обычно, она бы поворочилась в постели, и вправду бы почитала книгу, а может быть — побродила бы по пещере, втихаря рассматривая те из сокровищь Русалочки, кои не были спрятаны от посторонних глаз. Но не сегодня. Сегодня Герцогиня уснула едва только голова её коснулась подушки, успокоенная звуками прибоя и лёгким покачиванием гамака.

Первым, что она увидела, когда открыла глаза, был солнечный луч, который скользнул по стене пещеры, а затем сверкнул на гладкой поверхности зеркала. Ещё сонная, Герцогиня поморщилась, потёрла глаза и только потом взглянула на своё отражение. То, что она увидела наполнило её сердце бешеной радостью, заставив вскочить на ноги и подбежать ближе к зеркалу. Кожа и вправду сделалась глаже и свежее, глаза выглядели немного больше, а губы обрели поблекшую за годы пухлость. Она определённо выглядела моложе — в этом сомневаться не приходилось.
— Ай да крем! — вскрикнула Герцогиня, позабыв о сдержанности, даже в ладоши заплескала, как дитя.
О, ей нужен этот крем. И как можно больше! Целое ведро или два — как получится. И она готова заплатить за него любую цену.
— Вы только взгляните, госпожа Русалочка! Только взгляните на меня!

В начале Герцогиня даже не поняла о чём именно говорит Русалочка. Та была согласна —  эффект от крема, что называется, налицо, порадовалась тому, что кожа Её светлости не пошла пятнами — весьма любезно с её стороны, а дальше Герцогиня не слушала, настолько её пленяло собственное отражение в зеркале. Давно, ах, очень давно её плоть не была столь красивой и упругой. Давно, ах, очень давно, она не казалась себе столь привлекательной и ... юной? Да, юной. Она не могла на себя наглядеться — настолько ей было по нраву то, что она видела.

Но, быть может, отражение в зеркале сделало её слепой, однако не способно было сделать её глухой. Действительность, всё же, взяла верх над тем сном, в коем пребывала Её светлость. Голос Русалочки, или, вернее, её речи, вернули кузину Червонной королевы с небес на землю. Замерев на мгновение — ладошки на щеках, невидящий взгляд устремлен вперёд, она вслушивалась в речи морской красавицы с возрастающим беспокойством. То, что предлагала ей Русалочка было сложно. Очень сложно. И результат мог быть непредсказуемым. С Королевой Герцогиня, конечно, разобралась, как с младенцем — это бесспорно. Но кроме славных историй побед, была ещё неутешительная правда поражений. И она заключалась в том, что Её светлость была отлучена от двора. Да и вряд ли Червонная кузина согласилась бы с нею сыграть вновь. И особенно не факт — что Герцогиня бы выиграла.

Оттого, выслушав свою благодетельницу, Её светлость, оторвав, наконец, ладошки от лица своего, села напротив Русалочки. Мельком посмотрела бумаги, которые пестрили непонятными, почти пугающими, словами. Вздохнула и решила попробовать:

— Это очень выгодная сделка, госпожа Русалочка, и я уже почти согласна, да. Вы не подумайте, что я спорю с вами. Однако, — она вновь вздохнула, — Моя кузина… Женщина в темпераменте. И если ей дороги эти башмачки, то вряд ли она просто так их уступит. Знаете, как бывает… Иной раз некоторые до конца уверены, что нечто принадлежит им, даже если у них это купили или выиграли. Связываться с ней — себе дороже. И сейчас я говорю не о своей персоне, ибо короли со своими имеют особые счеты. А о вас. Можно сказать — я беспокоюсь. Случись, что с вами из-за этих башмачков — кто же будет крем варить?

Последняя реплика была цинична, но из всей фразы Герцогини наиболее четко обрисовывало возможное положение дел. Ко всему прочему неприятная правда зависимости от Русалочки сейчас встала перед Герцогиней особенно остро.

— И потом — вы сказали годовой запас. А дальше? Что будет дальше?

Герцогиня думала. Она прикидывала и так, и эдак. Она маялась и опасалась, потому, что предложение морской колдуньи было соблазнительным. Ведь не так сложно … Нет, конечно, сложно, но возможно. Да, возможно, будет попробовать добыть эти туфельки. Она даже примерно предполагала, где они могут быть. Тем не менее, нечто необъяснимое пугало её по прежнему. Так бывает всякий раз, когда ты ставишь подпись на каком-нибудь договоре. И если бы Герцогиня делала это часто, то поняла бы откуда ноги растут у её тревог. Но — увы ей, увы! Подобного опыта у Её светлости практически не было (если не считать брачного контракта).

Наконец она все-таки решилась. Оглянувшись на зеркало, откуда на неё глянула собственная посвежевшая мордочка, Герцогиня взялась за перо.

— Я не отказываюсь, госпожа Русалочка, — сказала она придвинув к себе бумаги, — Я лишь соображаю. И если у вас нет волнений по поводу моей кузины, то что же я буду вас этим смущать?

Волнения были у неё самой. Пусть Русалочка и готова ждать, но сама-то Герцогиня ждать не готова! Поэтому придется взяться за эти туфельки немедленно. Кто знает, насколько хватит эффекта от крема?

Господа Русалочка, казалось, совершенно не волновалась по поводу того, согласится или нет её клиентка. Она напевала себе что-то под нос, и чем больше она пела, тем больше крепла уверенность Герцогини, что она поступает правильно.

— Когда, — она не говорила «если», — Туфельки будут у меня, то как мне дать вам об этом знать? Мне приходить сразу сюда? Или… Не знаю, послать вам почтового голубя?

Вопрос был чистой формальностью. Только для того, чтобы унять волнение после того, как подпись была поставлена.