Галеты и эполеты

Французский исследователь Дидье Дезор из Университета Нанси опубликовал в 1994 году любопытную работу под названием «Исследование социальной иерархии крыс в опытах с погружением в воду».

Изначально в опыте участвовало шесть классических белых лабораторных крыс. Когда приходило время кормежки, их помещали в стеклянный ящик с единственным выходом наверху. Этот выход представлял собой тоннель-лестницу, спускавшуюся на дно соседнего стеклянного резервуара, наполовину наполненного водой. На стене резервуара с водой размещалась кормушка, к которой крыса, вынырнув из тоннеля на дне, могла подплыть и выхватить оттуда галету. Однако, чтобы съесть ее, животному необходимо было вернуться обратно на твердую поверхность лестницы.

Очень быстро среди шести участников этого эксперимента сформировалась четкая иерархия. Две крысы стали «эксплуататорами»: сами они не плавали, а отнимали еду у трех эксплуатируемых пловцов. Шестая же крыса выбрала стратегию самообеспечения: она ныряла за галетами и успешно защищала их от рэкета. Самое удивительное состояло в том, что, сколько бы ученый ни повторял эксперимент с разными крысами, в итоге происходило точно такое же распределение ролей! Даже когда в группе объединяли только эксплуататоров, только рабов или только независимых, их сообщество возвращалось к исходной иерархии.

Если же группу увеличивали, результат получался еще более впечатляющий. Доктор Дезор посадил в испытательную клетку двести крыс. Они дрались всю ночь. Утром там лежали три бездыханные жертвы социального катаклизма, а в крысином сообществе сформировалась сложная система подчинения.

«Генералам» еду приносили «лейтенанты», которые отбирали ее у рабочих пловцов. При этом кроме «автономных», образовался еще и класс «попрошаек»: они не плавали и не дрались, а питались крошками с пола. Конечно, доктор Дезор не был бы настоящим ученым, если бы (используем эвфемизм, принятый в научной среде) не пожертвовал своих подопытных науке. После препарирования выяснилось, что все крысы в процессе эксперимента испытывали повышенный уровень стресса. Однако больше всех страдали вовсе не угнетенные пловцы, а эксплуататоры!

В свое время эта работа произвела много шуму, ученые-бихевиористы делали самые мрачные выводы о судьбе общества, бесполезности революций и генетически заложенном в нас инстинкте социальной несправедливости. Взгляд, конечно, мелкобуржуазный, но, думается, что-то в этом есть.

Вселенная-25

Однажды доктор Джон Б. Калхун решил создать мышиный рай. Взял бак два на два метра, установил в нем перекрытия, проложил систему тоннелей с индивидуальными отсеками и поилками и в начале 1972 года запустил в этот рай четыре пары здоровых, генетически безупречных мышей. В баке всегда было +20 оС, каждый месяц его чистили и набивали кормом и материалом для гнезд.

Во «Вселенной-25», как Калхун назвал бак, царил золотой век. Через сто дней, осознав свое счастье, грызуны начали бешено размножаться. Население удваивалось каждые 55 дней, и никакого изгнания за грехопадение не предвиделось.

Однако еще в момент своего создания «вселенная» была обречена. Ведь номер 25 выбрали неслучайно. Это был уже 25-й эксперимент на крысах и мышах, и каждый раз рай превращался в ад. Мышам, к 315-му дню размножившимся до 600 особей, уже категорически не хватало пространства.

Общество начало стремительно разрушаться. Сформировались любопытные классы: «нонконформисты», которые сгрудились в центре и регулярно нападали на владельцев гнезд, «прекрасные» — самцы, которые не интересовались размножением и ухаживали исключительно за собой, и, наконец, «средний класс», который пытался любой ценой сохранить привычный уклад. В баке процветало насилие, свальный грех и даже каннибализм.

В конце концов 90% самок репродуктивного возраста покинули популяцию и поселились в изолированных гнездах в верхней части бака. На 560-й день со «Вселенной-25» фактически было покончено. Популяция достигла пика в 2200 особей, рождаемость упала, редкие беременности кончались убийством детенышей. Возросшая смертность не спасла рай: последние восемь мышей умерли одна за другой, так и не вернувшись к привычным ролям и не пытаясь завести детенышей!

В своей работе «Плотность популяции и социальные патологии» Калхун вместе со «Вселенной-25» похоронил и все человечество: «Еще до того, как нам перестанет хватать ресурсов, люди задохнутся в своих городах!» Хотелось бы сказать: не дождется! Но…

Супермышь

В 2007 году Ричард Хэнсон и Парвин Хакими из Университета Кейс Вестерн Резерв в Огайо модифицировали мышиный геном и вывели около 500 супермышей, которые были в несколько раз более выносливы, чем их сородичи.

Мышиные супергерои не только могли бежать без отдыха в течение шести часов, в то время как обычная мышь выдыхается после получаса, но и жили дольше, сохраняя репродуктивные способности до самой старости, а также потребляли на 60% больше корма, чем контрольная группа, при этом оставаясь более стройными и спортивными.

Замечательный эксперимент не только доказал, что посредством модификации всего одного гена можно существенно ускорить метаболизм живого существа, но и то, что людям в ближайшее время ничего такого не светит. Специальная комиссия сочла, что даже думать об этом неэтично. Так что даже не думай!

Морфий и развлечения

В конце 1970-х годов канадский исследователь Брюс К. Александер пришел к выводу, что крысам не хватает развлечений (вообще-то создается ощущение, что к такому выводу пришли все ученые из нашей подборки и крысы тут совершенно ни при чем). Доктор Александер не был слишком оригинальным: он решил исследовать формирование наркотической зависимости.

Канадский ученый вызвался доказать, что устойчивое привыкание крыс к наркотикам, которое доказывают многочисленные опыты, вызвано тем, что подопытные животные были заперты в тесных клетках и им не оставалось ничего другого, кроме как развлекать себя инъекциями.

Для подтверждения своей теории доктор Александер построил своеобразный крысиный парк развлечений — просторное жилище, в котором были тоннели, беличьи колеса, мячи для игры, уютные гнезда и обилие пищи. Туда заселили 20 разнополых крыс.

Контрольная же группа теснилась в классических клетках. И тем и другим были поставлены две поилки, в одной из которых была обычная вода, а в другой — подслащенный раствор морфия (крысы — сластены и поначалу отказываются пить наркотический раствор из-за его горечи).

В итоге теория Александера полностью подтвердилась. Жители клеток очень быстро подсаживались на морфий, а вот счастливые обитатели парка поголовно игнорировали наркотик.

Правда, некоторые из парковых крыс пробовали воду с морфием несколько раз, словно желая удостовериться в полученном эффекте (как правило, это были самки), но ни одна из них не показала признаков регулярной зависимости.

Как и положено творцу, доктор Александер не мог отказать себе в удовольствии поиграть судьбами своих подопечных и на определенном этапе поменял местами некоторых парковых и клеточных крыс. Вполне логично, что грызуны, скоропостижно и необъяснимо оказавшиеся в стесненных жилищных условиях, немедленно пристрастились к морфию. А вот те, кто был перемещен в парк из клеток, оказались более хит­рыми. Они продолжали употреблять наркотик, только менее регулярно — ровно в той степени, чтобы сохранять эйфорию, но быть в состоянии исполнять свои основные социальные функции.

Вообще-то опыты доктора Александера кардинальным образом поколебали главенствующую в медицинских кругах теорию о химическом происхождении опиоидной зависимости, которую наркоман не в состоянии контролировать. Но научное сообщество сделало вид, будто ничего не было, эксперимент замяли. А вот мы не претендуем на научность, нам можно!

вот чем нужно по вечерам заниматься.

Экзотическое китайское блюдо, которое  можно назвать излюбленным деликатесом китайской знати, называется «Три писка крысы». Для приготовления этого отвратительного кушанья нужен лишь соус и одна живая беременная крыса. Повар подает на стол не саму крысу, а живых крысиных зародышей, которые и должны издать свои три писка. Первый писк крысенок издает, когда гурман берет его палочками, второй — когда его макают в соус. Третий и последний писк слышен, когда крысенка начинают жевать. Это блюдо вдохновляло многих великих китайских поэтов, а китайские императоры лакомились этой роскошью в особо торжественных случаях.
«Три писка крысы».

— Милая, помнишь, ты говорила, что я дарю тебе мало мягких зверюшек? Вот.   
— Господи! Мёртвая крыса!   
— Но я переломал ей кости, она мягкая. (c)

Willard (2003).

Ремейк одноимённого фильма 1971 года.

Странный, застенчивый и необщительный молодой парень по имени Уиллард постоянно живёт под стрессом и давлением — ему всё время приходится ухаживать за своей больной матерью, вечно находящейся в бреду, его мерзкий хозяин мистер Мартин терроризирует и унижает морально на работе, которая Уилларду не приносит никакого удовольствия. И ещё у него абсолютно нет друзей и личной жизни. Но, однажды, когда Уиллард в очередной раз ловил крыс в подвале своего большого старого дома, он поймал маленького крысёнка, который впоследствии стал единственным другом Уилларду. После ещё одного трудного дня на работе, сидя в подвале в компании крыс, Уиллард открывает для себя, что имеет способность не только понимать и говорить с крысами, но и заставлять их делать то, что скажет.

Роль Бена исполнила реальная огромная мышь родом из Гамбии. Размеры тела этого вида крыс, не считая хвоста, могут достигать 17 дюймов (43 сантиметра), а вес их составлять 6 фунтов (2.7 килограмма).

Отредактировано Rattenkönig (2021-02-19 23:25:22)

Пусть едят крэк
Бэнкси
Стрит арт, 2008.

Дети Крысиной Королевы.

В средневековом фольклоре известен образ «крысиного короля» — большого клубка из крыс, сросшихся или связавшихся хвостами. «Крысиные короли» считались плохим предзнаменованием, в частности связанным с грядущими эпидемиями. Это имело вполне себе рациональное обоснование: появление «крысиных королей» обычно свидетельствовало об увеличении популяции крыс, что в свою очередь увеличивало и вероятность вспышки заболеваний — например, чумы, переносимой крысиными блохами.

В более поздние времена появился и образ Крысиной Королевы: лондонские тошеры, или «клоачные охотники», зарабатывавшие на жизнь поиском всякого хлама в канализации, верили, что за ними незримо следила Крысиная Королева. Когда ей нравился кто-то из тошеров, она превращалась в привлекательную женщину и начинала с ним заигрывать. Если они хорошо проводили ночь, она дарила ему удачу в работе и он находил много денег и ценностей. Случайный любовник мог даже не догадаться, с кем провел время: хотя у Крысиной Королевы в человеческом виде были свои особенности (звериные глаза, отражающие свет, и когти на пальцах ног), в темноте человек мог их не заметить. Однако если он начинал подозревать, кем она была, и рассказывать об этом, то лишался удачи и мог пасть жертвой какого-нибудь несчастного случая. В том числе и быть съеденным подданными Королевы: среди тошеров ходило немало историй об их товарищах, убитых и «обглоданных до самых костей» прожорливыми тварями.
Читать дальше.

Fieberwahn: полночь (II).

Он ощущал странное одиночество, но при этом оно не относилось к тем, кто ходит на своих двоих, и отлеплен от его тела. То было одиночество совсем иного рода. Так, должно быть чувствуют себя люди, когда им на фронте отрывает руку или ногу, а может быть и то, и другое вместе. Когда рядом с тобой было постоянно шесть личностей под руководством седьмой, а затем вдруг — никого не стало, кроме одной единственной — самое время чувствовать себя одиноким и покинутым. Впрочем, где-то в недрах Крысиного короля все они существовали — Первая голова купалась в спокойствии и рассудочности, Вторая — рвалась в бой, Третья — впадала в меланхолию, Четвёртая порывалась отложить всё на потом и поспать, а не то Пятная, не то — Шестая, размышляла о природе вещей и бытия. Седьмая же сознавала за всех, что влипла в историю, и что придётся расхлёбывать последствия за все шесть, но со стоицизмом полагала, что всё, как-нибудь, устроится или уладится.

Не одно, так другое. Не другое, так третье. На одном единственном свет клином не сошёлся. Всегда можно выйти в другую дверь, повернуть в противоположном направлении, выйти через окно, когда заперли на замок — и всё такое прочее.

Как уже говорилось выше — над ним сияли звёзды. Следили, быть может, как шпионы, быть может (но сие маловероятно) — как те, кто хотел проявить участие в его судьбе. Оттуда, из-под небес, сидящий на крыше молодой человек, казался этим далёким звездам всего лишь песчинкой. Её ничего не стоило смахнуть на землю и сдуть ветром. Но поскольку молодой человек продолжал сидеть на крыше, время от времени припадая к бутылке джина, содержимое коей должно было гореть синим пламенем, но так и не сгорело, значит и у звёзд, и у небосвода, были на него свои планы.

Он пытался вслушиваться в ночь, то и дело отвлекаясь на то, о чём говорили голоса Голов. Если закрыть глаза, вздохнуть, а после резко посмотреть вверх, то можно на время отгородиться от писка и шёпота. И тогда ты услышишь город во всех подробностях. Вот там отворили окно, хотя делать сейчас это было запрещено. Где-то внизу кто-то кому-то крикнул: "У тебя дерьмо в зубах!", что было, видимо, призвано подчеркнуть всю степень негодования кричавшего. Разбилась бутылка о мостовую. Мяукнула, почти взвизгнув, кошка. Крысиный король вздрогнул. Он не терпел кошек. Наверно, если бы он знал, что сейчас в Лондоне кошкам живётся ещё хуже, чем крысам, то он бы испытал радость. Но эта подробность ускользала от его сознания, оставаясь где-то вдали, потому, что мыслей, что помещались в одну голову, не хватало для того, чтобы объять необъятное.

Джина оставалось ещё достаточно, когда Король закрыл бутылку и спрятал ту в за пазуху. Интересная, как оказалось, вещь, это самое пальто. В нём было тепло, но и не жарко, а размеры позволяли носить в глубоких карманах то, что хочется скрыть от взоров окружающих. Конечно, в его карман не влез бы Биг-Бэн, даже если бы Крысиный король постарался. Да и вторая бутылка джина тоже — навряд ли. Но пальто, тем не менее, было очень удобно.
Он поднялся на ноги и, слегка покачиваясь, прошёлся вдоль крыши. Здесь, по уступам водосточных труб, можно спуститься вниз, а можно попытаться перескочить на крышу другого дома, который с этим был соединен чердаком. Так Крысиный король и поступил. Ему нравилось чувствовать, как ветер касается его лица, ерошит волосы, задувает в уши и за воротник. Наверно, если попытаться, раскинув руки, то можно взлететь на этом ветру, подобно его летучим сородичам. Но о летучих крысах мир ещё не слышал, и Король не собирался становиться первой летучей крысой, тем более, что, скорее всего, этот эксперимент окончился бы плачевно. Крысиный король ничего не знал об Икаре, но догадывался, что такие истории редко имеют удачный финал.

Крыша второго дома оказалась короче, чем крыша первого. И более скользкой. Потому, пристроившись на краю трубы, Король стал подумывать над тем, чтобы, наконец, сойти на землю, и отправиться ... Ну, куда-нибудь дальше. Или вернуться назад. Но пока окончательного решения он не принял, и продолжал сидеть на краю трубы, всматриваясь в ночь, и даже не подозревая о том, что его глаза в темноте отливают жёлтым. Где-то там, впереди него, тоже стоял дом. Он отчётливо видел окна — они были заклеены. Огней не зажигали, но Король знал, что там что-то или кто-то есть. Обычно в таких домах много кого и чего есть — так уж они устроены. Но в данном, конкретном случае, это что-то притягивало к себе, как магнитом — обращало внимание. Взгляд вспыхнувших желтым глаз стал подозрительным. Но Крысиный король так и не двинулся с места. Даже не запустил руку за пазуху, чтобы достать бутылку джина.

— Я выскажу своё мнение, и думаю другие с ним согласятся, — начала не то Пятая, не то Шестая голова, — Что в этом мире, так просто ничего не происходит.

Отредактировано Rattenkönig (2021-03-05 13:02:31)

Крыса сатирическая

"Война мышей и лягушек"

Пародийная древнегреческая поэма с невыговариваемым названием "Батрахомиомахия" является не чем иным как переиначенной версией "Иллиады" Гомера. Вместо троянцев и ахейцев конфликт разгорается между животными – после того, как царь лягушек Вздуломорда утопил мышонка Крохобора. Одно время авторство замысловатой и остроумной пародии приписывали тому же Гомеру, но сейчас исследователи среди возможных создателей поэмы называют другого мастера гекзаметра Пигрета Галикарнасского.

"Война мышей и лягушек" вдохновила не одно поколение писателей на создание похожих произведений. Например, Лопе де Вега написал "Котомахию" - "Войну котов", в которой испанец, рассказывая о борьбе за красавицу-кошку, высмеивал нравы своего времени. Само слово "батрахомиомахия" сейчас используется для обозначения глупой и бессмысленной ссоры.

Крыса героическая

Терри Пратчетт, "Изумительный Морис и его учёные грызуны"

В 2001 году британский фантаст Терри Пратчетт в рамках своего самого известного цикла сатирического фэнтези "Плоский мир" выпустил историю об уличном коте Морисе и образованных крысах, которые выучились разговаривать и читать. Сначала учёные грызуны Окорок, Загар, Сардины и другие дурачили людей, но потом оказались настоящими героями, освободив городок Бад Блинтц от жутчайшего Крысиного короля.

Терри Пратчетт уверял, что начал писать свои романы "как противоядие" плохому фэнтези. О том, что у него получилось, говорят не только поклонники творчества, но и профессиональные критики: забавный и милый роман "Изумительный Морис и его учёные грызуны" получил престижную медаль Карнеги и был признан лучшей детской книгой 2001 года.

Крыса весёлая

Фердинанд ван Кессель, "Танец крыс"

Грызуны, изображенные на картине фламандского живописца Фердинанда ван Кесселя, выполнены максимально натуралистично, однако при этом умеют танцевать, взявшись за лапки.
Для талантливого анималиста это был вполне обычный сюжет. Животные на других его картинах устраивают богатые пиршества, ходят в цирюльни и увлечённо музицируют. Очеловеченные животные играют немаловажную роль даже в работах, которые ван Кессель выполнял по заказу польского короля Иоанна III Собеского.

Джон Б. Уотсон вместе с Розалией Рейнер в 1920 году проверил возможность формирования эмоциональной реакции страха белой крысы у 11-месячного младенца. Выяснилось, очень многие страхи, антипатии и тревожные состояния взрослых формируются ещё в раннем детстве и весьма трудно поддаются терапии.

В опыте учёных техасского университета разные группы новорождённых крысят заставляли слушать, соответственно, Моцарта, современную (на 1987) атональную музыку и вентилятор. Затем их поместили в клетку, где, становясь на разные клавиши, они могли вызывать звуки. Большинство предпочло слушать Моцарта, немногие — атональную музыку, и никто — звук вентилятора.

У крыс, как и у людей, есть определённые участки тела, реагирующие на щекотку. В ответ на неё крысы издают ультразвуковые смехоподобные вокализации. Анализируя записи этих вокализаций и работу мозга крыс с помощью вживлённых в него электродов, учёные определили, какие нейроны связаны с реакцией на щекотку и смехом — они оказались расположены в соматосенсорной коре.

Отредактировано Rattenkönig (2021-03-25 01:13:24)