Вверх
Вниз

WW fairy tales

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » WW fairy tales » Завершенные эпизоды » [1938.12.23.] 1001 ways to kill


[1938.12.23.] 1001 ways to kill

Сообщений 1 страница 14 из 14

1

https://forumupload.ru/uploads/001a/e3/85/22/451052.jpg

Мари Штальбаум, Крысолов


23 декабря 1938 года,
пятница


Берлин

https://forumstatic.ru/files/001a/e3/85/11649.png

Рождественская вечеринка - место и время для малоприятных встреч.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/e3/85/22/468138.jpg[/icon]

Отредактировано Rattenfaenger (2020-11-02 15:17:38)

+2

2

Рождество традиционно входило в число любимых праздников что у Германии, что у Мари. В детстве Мари ждала подарков от Святого Николаса, позже — праздновала рождение Иисуса, а сейчас ей просто нравилось, как загорался огнями Берлин в предвкушении чуда. Они с Фридрихом любили гулять в это время только вдвоём, строить планы на будущее — Мари обещала уйти в отставку, едва станет его женой, Фридрих обещал, что на её место найдётся другая, и она будет защищать Германию от внутреннего врага не хуже. Фридрих говорил, место Мари — рядом с ним, она была рождена, чтобы вдохновлять его к бою, а всё остальное он сделал бы сам, и хотя бы под Рождество она готова была с ним согласиться.
Рождество — всё же семейный праздник.
— Нам точно обязательно ехать? — Мари, упрятанная в глухое платье из тёмно-серого шёлка под цвет глаз, капризничала вплоть до самых дверей: ныла, что правая туфля жмёт, агаты в серьгах слишком чёрные, и, кажется, она неровно нарисовала стрелку на левом глазу. Фридрих уверял, что стрелка безупречна, агаты она выбирала сама, так что с этим ей лучше смириться, а правая туфля разносится уже к третьему танцу, и, если она не замолчит, он сунет её в багажник и вытащит только к следующему Рождеству, хотя и будет скучать.
На празднике Мари смотрелась мрачно, но, когда думала, что на неё смотрят, улыбалась, после первого бокала и второго танца даже искренне: в зале было мало коллег и много начальства Фридриха, и потихоньку, когда Мари уже стала само обаяние, Фридрих знакомил её с каждым.
— Штурмбаннфюрер Дункерн, позвольте представить, Мари Штальбаум, моя невеста.
Штурмбаннфюрер с его холодными глазами не понравился Мари сразу, но она, тем не менее, протянула руку и ему, и его собеседнику, улыбаясь очаровательно и кротко.
— Это большая честь для меня, — заверила она Дункерна перед тем, как перевести взгляд на его приятеля и, вложив пальцы в его ладонь, содрогнулась всем телом.
Голос она узнала сразу же, хотя прошло уже два года. За эти два года она больше ни разу не сунула носа в бумаги Фридриха, стараясь знать как можно меньше, хотя иногда природное любопытство так и молило забыть полученный урок.
Не без труда Мари удалось вернуть улыбку на место. Фридрих кинул на неё короткий встревоженный взгляд и продолжил обольщать штурмбаннфюрера уже без неё: спросить бы всегда успелось. Мари стояла молча, стискивая бокал так, как могла бы стискивать пистолет.
Два года назад она так и не застрелилась: дождалась первого, кто войдёт в комнату, чтобы выйти следом за своим дознавателем, догнать его и убить, но курок тогда щёлкнул впустую. Потеряв доверие к чужому оружию, Мари обзавелась своим, и даже сейчас в сумочке у бедра лежал пистолет, пусть рассчитанный на всего один патрон, но этот патрон точно был боевым.
Едва коснувшись чёрного бархата, Мари вновь вернула пальцы на локоть Фридриха. В этом разговоре она, как и её дознаватель, были совершенно лишними.

Отредактировано Marie Stahlbaum (2020-11-02 19:45:13)

+2

3

Много столетий назад Крысолов устал сокрушаться, что все было совсем не так. Последние несколько лет наблюдал с любопытством, во что превратился старый языческий праздник. В одних странах под напором золотого тельца, в других – государственной пропаганды.
Он пока не решил, который из вариантов ему нравился больше.

Германия, определенно, нравилась Крысолову все меньше. Он оставил свой пост, организацию и партию еще два года назад, но со всеми сохранил приятельские отношения. Совсем немного внушения, и никому не пришло в голову его удерживать, или объявлять врагом. Когда он бывал в стране и встречал знакомых, те приглашали его выпить кофе, или на ужин, или – как сегодня – на вечеринку.
Сегодня у него не оказалось других планов.

В целом, было недурно, камерный оркестр мог бы играть лучше, но еврейских музыкантов в нем уже не осталось. Церемонии знакомства развлекали. За последний час его успели окрестить Гансом, Хуго, Херманом, Георгом, Хайнрихом, Хубертом, а дальше он перестал считать. Примечательно, люди никогда не спрашивали его имени, все эти импровизации каким-то образом зарождались в их голове, впрочем, надолго не задерживались.

Развлечения надоедали Крысолову достаточно быстро, и он уже посматривал в сторону выхода, собираясь нарушить обещание (на него все равно не обидятся), когда перед глазами нарисовалась очередная пара молодых и перспективных, ступенька з ступенькой карабкающихся на самый верх пищевой пирамиды. Дивная гармония, идеальный союз, он бы пожелал им счастливого жили-были, если бы женщина не посмотрела на него такими глазами, и не вздрогнула, хотя он не снимал перчаток.
Понадобилось несколько секунд, чтобы ее вспомнить – их таких в тот год было достаточно. Она сопротивлялась до последнего, умница, хотя без членовредительства могла бы и обойтись.

Он не стал комментировать. Вместо этого повторил ее собственные слова:
– Большая честь.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/e3/85/22/468138.jpg[/icon]

+1

4

Две минуты спустя стало ясно, что ни для Мари, ни для Генриха (или Гантера? Мари была уверена, что запомнит, но...) нет места в диалоге Фридриха и его нового, но пока не очень в этом уверенного покровителя.
— Я надеюсь, вы танцуете, — предупредила Мари, снимая пальцы с локтя жениха, чтобы увести Гарольда к центру зала.
Находиться с ним близко и тет-а-тет не хотелось, но ей нужно было перекинуться с ним парой слов — и освободить Фридриха от своего присутствия.
Фридрих посмотрел на неё не без удивления — обычно Мари молча улыбалась рядом, — но только махнул рукой:
— Развлекайся.
Имя Гарольда (Генриха? Точно что-то на "Г") в голове не задерживалось никак, как бы Мари ни старалась, и для себя она просто окрестила его "ублюдочным фокусником". Это подходило ему больше, чем любое другое имя, даже на "Г".
— У меня есть к вам пара вопросов, — холодно сообщила Мари, привычно отступая, чтобы после шагнуть вперёд. Там, за её спиной штурмбаннфюрер ехидно поинтересовался у Фридриха:
— Вас не смущает, что ваша невеста танцует с другим?
— Меня бы смущало, если бы она с ним жила, — усмехнулся Фридрих в ответ, — ведь тогда с её стороны было бы глупо приходить сюда со мной.
А так — пусть танцует. В конце концов, она делала это с его разрешения и делала это красиво. Танцы давались Мари лучше, чем пение у плиты, хотя Фридрих в ней любил даже это.
— Я хочу знать, как вы это делаете, — Мари, державшая спину безукоризненно ровно, сделала ещё шаг вперёд. — Как вы забираетесь людям в голову?

Отредактировано Marie Stahlbaum (2020-11-07 21:51:50)

+1

5

Жест получился красивым, жаль Мари не могла оценить, но Крысолов сделал это за двоих, приобнимая ее, как то предполагал танец. Шаг и еще, когда играл кто-то другой, ему не было необходимости доставать дудку, скорее приходилось прилагать некоторые усилия, чтобы не.
Она не догадалась – никто не догадывался, никто не верил в чудо, но чудо не обижалось и не теряло свою силу. Оно – не впечатлительная фея, которой слова сомнения не скажи.

– Я не забираюсь людям в голову, – он отвечал мягко и мило, так, словно собирался пуститься в объяснения, но нет: – ваши мысли принадлежат только вам и тем, с кем вы решите ними поделиться. Словами.
Упрямства ей не занимать, как и смелости – именно то, что партия ценила тогда и продолжала искать в верных ее принципам людях сейчас. Мари стала идеальным кирпичиком в грандиозном строительстве. Цена этому – малоприятные четверть часа и несколько мелких порезов на ногах.

Однако она напрашивалась, а ему было скучно среди всех этих людей, мало что смысливших в музыке. Шаг и еще, интересно, какое у нее самое счастливое воспоминание, оно родом из детства, принадлежало подростку, или взрослой женщине? Где и когда она чувствовала себя в безопасности, счастливой и умиротворенной, не против всего мира, а в мире с собой.
Крысолов не врал, он не читал мыслей, не знал, какие воспоминания пробудил ритм танца, но искал самые приятные. Не для себя – для Мари.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/e3/85/22/468138.jpg[/icon]

Отредактировано Rattenfaenger (2020-11-07 23:34:02)

+1

6

Большую часть своего времени Мари была прагматична донельзя, исключение составляли только редко выпадавшие на полную луну старые сны — те, в которых правили бал крысы. Инстинкты подсказывали Мари, что у того, что делал с людьми этот ублюдочный фокусник, было какое-то очень простое объяснение. Мари прочла о гипнозе достаточно, чтобы быть уверенной, что с ней работали как-то иначе, но как?
— Вы уходите от ответа, — укорила его Мари.
Он, конечно, не был обязан отвечать, но непонимание не давало Мари покоя. Её не беспокоила его личность, не беспокоило то, что он делал и по чьему приказу — у них у всех была своя малоприятная работа, и она даже не злилась, поскольку в самом деле всё понимала, — Мари волновала только схема.
Самой себе Мари могла признаться: она хотела бы также. Умение влезать людям в голову — а это было именно оно, что бы ни утверждал этот ублюдочный фокусник, — это аргумент более весомый, чем даже пистолет, хотя и не окончательный. В отличие от того же пистолета, и Мари успокаивало уже одно осознание того, что этот пистолет у неё был.
Хотя, возможно, её успокаивало не только это, но и сам танец. К новой фразе ушла напряжённость из плеч, стало мягче положение ладони в чужой руке, вкралась расслабленность в улыбку. В последний раз Мари так хорошо чувствовала себя давно. Очень давно, пожалуй.
— И вы опять это делаете, — констатировала Мари, глядя на ублюдочного фокусника с как будто бы сонным прищуром. Если бы не необходимость танцевать, она бы уже пристроилась ему под руку, как если бы они уселись под пледом на берегу Шпрее, чтобы полюбоваться восходившим над Берлином солнцем.
С этим ощущением тяжело было бороться. Даже под взглядом Фридриха.
— Я чувствую себя как после расстрела оберштурмфюрера, — Мари едва заметно вздохнула, запрокинула голову: Господи, пошли ей терпения и сил. — Тогда тоже было... хорошо.
Рауш оказался предателем, которого после произошедшего нельзя было даже использовать для двойной игры. Его казнили весьма показательно, а Мари... Мари чувствовала только удовлетворение от хорошо проделанной работы.
Крысе — смерть.
— Вы можете внушить что угодно, верно? — в тот раз ей было чудовищно больно, а в этот раз хотелось урчать подобно большой кошке. — Могли бы править миром — или тянуть шампанское с красавицами где-нибудь в Ницце. Почему именно гестапо?

Отредактировано Marie Stahlbaum (2020-11-08 00:18:27)

+1

7

Уходил он не от ответа, а от необходимости объяснять человеку о Волшебной стране, волшебстве и влиянии волн на все сущее. Физики успели придумать много полезных для этого слов, но Крысолов так и не удосужился выучить все. Он чувствовал, как работает его музыка, и не испытывал необходимости облачать понимание в формулировки, которые неизбежно отсекали части сути, иногда самые важные.
– Делаю, – согласился он, – но вы сами увели меня танцевать.

Он смотрел на Мари с любопытством врача-психиатра, которым никогда не был. Самое приятное ее воспоминание – убийство другого человека. Как интересно, но он бы не сказал “неожиданно”. Крысолов не ошибся, когда писал отчет два года назад, не тогда, а сейчас ему стало немного ее жаль. Людям естественнее радоваться другим вещам – хорошей погоде, вкусной еде, родному человеку рядом, продуманному подарку, чашке какао, выпитой у камина, завернувшись в кусачий плед.

– Править миром скучно, красавицы в Ницце быстро надоедают, как, впрочем, и все остальное, – гестапо не оказалось исключением, даже если он лучше всех справлялся со своей работой.
Говорить фройляйн Штальбаум, которой дал блестящие рекомендации, что идеология ее партии не без изъянов, не стал.
– Я могу разное, но это не та наука, которой можно обучить. Если вам неприятно, достаточно держаться от меня подальше, это совсем несложно.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/e3/85/22/468138.jpg[/icon]

+1

8

С этим сложно было поспорить, но Мари всё же попыталась.
— Танцевать, — мягко повторила Мари последнее слово фокусника и коротко взглянула тому в глаза.
Может быть, зря — глаза у него были красивые, но совершенно невыразительные. Таким не положено запоминаться, пока не заглянут в душу, но, если заглянут, уже не забудутся. Мари редко встречались такие глаза, но таких как этот фокусник она не встречала вообще.
Поэтому его общество не было Мари неприятно. Ей было... интересно, волнительно, отчасти страшно — танцевать с фокусником было словно засунуть руку в клетку со змеёй и гадать, в какой момент та укусит. Главное — убраться до этого момента.
— Мои желания настолько предсказуемы? — Мари расстроилась лишь отчасти притворно. Она могла понять всё: и его скуку, и нежелание учить кого-то даже для того, чтобы эту скуку развеять. В своей уязвимости Мари была в более выигрышном положении, если оценивать долгосрочную перспективу, но... если так подумать, обладай Мари талантами фокусника, она могла бы найти им лучшее применение. Лучше, чем Ницца и власть над уже существующим миром — она бы перекроила этот мир полностью, или хотя бы попыталась.
— Я не хочу держаться от вас подальше, — наконец, вздохнула Мари, едва прогибаясь назад. — Вы мне интересны.
Он мог бы зачаровать её, заставить убить Фридриха, убить себя, убить Гитлера. Риск стоил того, чтобы узнать о нём больше.
— Расскажите мне о себе.

+1

9

Мог, но не собирался, не сейчас. Люди самонадеянно считали, что в этот момент истории весь их мир стоял на грани перемен, забывая, что таких моментов в истории до них было множество, и мир все еще стоял. И будет стоять, даже если они уничтожат друг друга – до последнего человека.
Не вмешиваться – не глобально – это то, что Крысолов для себя решил уже очень давно. Ему никто бы не пообещал достаточно денег, и он больше не верил подобным обещаниям.

– Ваши желания человеческие, – потому он и не мог ее научить, чтобы уметь, как Крысолов, нужно было быть кем-то другим, не человеком. Ни у Мари, ни у кого в этом зале не было шансов – таковы законы сказки.
Она подчинялась другим законам, тем, что писала для себя сама, брезгуя общепринятыми, а иногда и здравым смыслом – у такого как он не просят рассказать о себе, не говорят, что интересен.

Чувствовал грань, когда женщина говорила об интересе, и когда о том же говорила Мари, подразумевая совершенно другой. Разнообразие, которое даже можно было бы назвать приятным, если бы только разговор происходил не здесь.
– Вы знаете о мне достаточно, – смеяться Крысолов тоже умел невыразительно, особенно когда не шутил.
Даже те, с кем работал когда-то, не задавались вопросом, как он это делает, и что «это» такое.
– А если хотите узнать больше, советую посетить Нижнюю Саксонию. Чудесные места, старинные города, никакой столичной суеты. Вам могло бы понравиться. Поезжайте с женихом.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/e3/85/22/468138.jpg[/icon]

+1

10

— Любопытный подбор слов, — Мари, коротко усмехнувшись, задумалась. Ненадолго:
— Вы либо в свои годы неоправданно хорошо изучили человечество, либо вовсе себя к числу людей не причисляете.
И фокусник не просто не причислял себя к числу людей — ставил себя выше них. Мари, привыкшая обращать внимание на любые оговорки, это не только и не столько считывала, сколько чувствовала. Этому тоже пришлось выучиться ещё в детстве.
— Я знаю больше, чем другие, — поправила Мари фокусника, вновь отступая. "Это не значит "достаточно" осталось на пару шагов позади, но Мари всегда готова была к нему вернуться. Даже если этим рассмешит его вновь — с ней в жизни случались вещи и хуже его смеха, в том числе по его вине. Мари всё равно передёрнула плечами, но улыбнулась почти сразу же:
— Ганновер, Гамельн или Хильдесхайм?
Его имя тоже начиналось как-то на "Г", хотя Мари уже почти забыла даже это это. Она бы в любом случае не поехала: у них с Фридрихом было не так много времени, и свои отпуска они предпочитали проводить за границей. В январе хотели поехать в Швейцарию — Фридрих обещал научить Мари кататься, хотя (она готова была поспорить), он скорее выдал бы ей лыжи на вершине и пообещал дождаться внизу.
На всякий случай Мари всё же запомнила — Нижняя Саксония, один из старинных городов.
— Вы выросли там?

Отредактировано Marie Stahlbaum (2020-11-16 15:04:31)

+2

11

Чтобы вырасти, нужно было начинать свой путь по шахматной доске ребенком, Крысолов так давно прыгал с клеточки на клеточку, что тысячу раз позабыл – был ли им когда-то. Наверное? С тех пор не менялся – ни снаружи, ни внутри, и только взгляд иногда отражал бездну увиденных лет этой реальности и другой.
Он позволил Мари заглянуть в эту глубину, всего на мгновения, если бы захотела, сумела бы убедить себя – ей примерещилось.

Она чувствовала правильно, но в его случае сложнее было перевести ощущения в слова, даже не произнесенные. Крысолов ставил себя в стороне от людей, потому что они были из разных материй, что не делало людей непременно хуже, а его – непременно лучше. Люди обладали даром любить и умирать, а он наблюдал смену поколений, и как ничто не менялось.

– Где-то там, – согласился, но не стал уточнять, назвать город было бы слишком просто, а Мари, как он помнил и наблюдал теперь, любила вызов: – там обо мне наслышаны.
Она догадается – а она непременно докопается – и сделает что? Ей не поверят, она сама, скорее всего, не поверит, хотя…
Еще два года назад заметил – фройляйн сделала из того теста, которое любит Волшебная страна. Крысолов не умел отличать ее гостей, но достаточно слышал, коллекционировал – как одна легенда другие – слухи о приходивших детях. Говорили о девочке Мари, победившей крыс.

Улыбнулся совпадению.
– Вам нравится ваша работа? Знаю, вы хороши в ней, но нравится ли вам?
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/e3/85/22/468138.jpg[/icon]

+2

12

В первый раз за танец Мари споткнулась, сбилась с ритма, отвела взгляд первой. Сглотнула, усилием воли заставила себя выпрямить спину снова.
Это было... странно. Странно и страшно, точно как в детстве, в далёком, забытом сне из детства, где в замочную скважину можно было подглядеть за целой вселенной.
Слишком много всего для одной Мари, и Мари, сцепив зубы, сделала несколько глубоких вдохов в такт шагам. Дрожь, проступавшую изнутри, всё же удалось подавить.
— Я постараюсь поднять подшивку газет за последние три десятилетия, — потерянно и запоздало пообещала Мари, проходя под рукой фокусника.
Вряд ли его таланты увидели свет до его хоть сколько-нибудь сознательного возраста, а выглядел он лишь немногим старше тридцати, хотя лицо, конечно же, не вязалось со взглядом. В нём вообще ничто не вязалось со взглядом — ни манеры, ни улыбка, — может быть, разве только голос, глубокий и как будто бы слишком низкий для него.
Голос Фридриха, хоть и был куда грубее, нравился Мари больше.
— Да, — не без труда улыбнулась в ответ Мари, теперь уже ведомая полностью, словно без помощи не способна была вспомнить шаги. — Я не выношу предателей, и мне приятно знать, что благодаря мне они умирают.
Она делала Германию чище и безопаснее. Они все делали, но даже сейчас, не прислушиваясь и не приглядываясь ни к кому вокруг, Мари чуяла в комнате крысу. Это возвращало ей душевное равновесие, пусть медленно и не сразу.
Этим можно было бы заняться и позже.
— После нашей встречи я начала задумываться: а что бы я сделала, если бы крысой оказался мой брат — или мой жених? И... я ведь могу говорить с вами откровенно? Я боюсь не справиться. У меня слишком мало людей, которые меня любят.
И Мари боялась, что любовь к себе могла бы победить в ней любовь к Отечеству. Очень боялась, хотя, наверное, зря.

+1

13

– Вы бы сделали то, что посчитали нужным, – не стал заводить разговор о переоцененности или недооцененности любви, что он о ней знал, всегда наблюдая со стороны, как эмоции толкали людей на самые разные поступки – иногда смешные, иногда глупые, иногда удивительные.
Кое-что знал о Мари – у нее была воля, и решимость, и вера во что-то. Она будет знать, как поступить, когда придет время. Если придет время. Страхи не всегда сбываются, иногда они так остаются фантазиями усталого ума.

Между тем, Крысолов уже некоторое время ничего не внушал фройляйн Штальбаум, а она не спешила упорхнуть назад, под крылышко к жениху, хотя одна мелодия успела закончиться и началась другая.
Она не найдет упоминаний о нем в газетах, но этого и не потребуется, жители города Гамельна в свое время сильно впечатлились, как он узнал несколько лет назад. Любопытно, что подумает она?

– Вы не любите крыс? – обратил внимание на интересный подбор слов, – почему?
Примечательно, что из всех она выбрала его для весьма рискованных откровений, и это учитывая обстоятельства их знакомства. Если бы он еще носил форму, должен был бы доложить о ее сомнениях, Мари не могла знать, что он больше не состоит партии, или в СС. Что это было с ее стороны – саботаж, или необъяснимое доверие к чужому человеку, который оказался рядом в травматической ситуации, и неважно, что он был инструментом этой ситуации?
Наверное, за этим Крысолов раз за разом возвращался к людям – пытаясь их понять.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/e3/85/22/468138.jpg[/icon]

+2

14

— Да, — просто согласилась Мари, всё ещё не отошедшая от того единственного взгляда. — Сделала бы.
Но это не значило, что она не боялась просчитаться. В последний год она вообще часто сомневалась, хотя не говорила об этом даже с Фридрихом — верность Отечеству была тем фундаментом, на котором они построили свои отношения, и Мари не хотела видеть в нём даже трещины.
Возможно, если бы у неё были подруги, она бы поговорила об этом с ними, но в Германии было мало женщин, схожих с ней если не характером, то хотя бы целями, и ещё меньше их было в кругах общения Мари. Большая часть её сверстниц предпочитала перекладывать бумаги, сидя в тёплом кабинете, пока однажды в тот не вошёл бы их будущий супруг с десятком маленьких и перспективных нацистов в яйцах. Обсуждать, чей десяток был перспективнее, Мари не хотелось даже в подростковом возрасте: когда ей было четырнадцать, она предпочитала держать в страницах библии фотографию крёстного, и это было не то тайное увлечение, которому стоило бы становиться явным.
С возрастом оно, к счастью, прошло, но даже в то время Мари не доверяла герру Дроссельмейеру настолько, чтобы хоть как-то выразить свои к нему чувства.
— Они же отвратительны, — пожала плечом Мари, в этот раз без труда удержав себя от просившейся откровенности: даже у ненормально талантливого фокусника должны были быть свои границы нормальности, — и опасны. С детства мечтаю узнать, что их истребили.
— Кто о чём, а Мари о крысах, — усмехнулся Фридрих из-за её спины, хотя с тем же успехом Мари могла бы говорить о евреях. Он остановил танец прикосновением к её талии, и Мари, выпустив ладонь фокусника, послушно отступила в его объятия. Фридрих коротко кивнул фокуснику поверх её плеча:
— Спасибо, что развлекли мою невесту, но теперь, пожалуй, я её заберу.
Фридрих не был ревнив — дело было в том, как странно Мари смотрела на своего временного кавалера. С интересом, лишь отчасти женским, и вот это было уже куда опаснее, в том числе для самой Мари.
— Я вас ещё найду, — пообещала Мари фокуснику перед тем, как развернуться в руках Фридриха и привычно сделать шаг назад. Улыбнулась, куда теплее, чем до того улыбалась фокуснику, но всё ещё не совсем естественно:
— Я успела соскучиться.
— Докажи, — предложил ей Фридрих, и уже к следующему танцу они на полчаса исчезли из числа гостей вечеринки.
После Мари стало лучше.

+1


Вы здесь » WW fairy tales » Завершенные эпизоды » [1938.12.23.] 1001 ways to kill


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно