Вверх
Вниз

WW fairy tales

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » WW fairy tales » Завершенные эпизоды » [1939.03.30] Emergency call


[1939.03.30] Emergency call

Сообщений 1 страница 28 из 28

1

https://forumupload.ru/uploads/001a/e3/85/22/74450.jpg

Мари Штальбаум, Крысолов, Теодор Дроссельмейер


30 марта 1939 года,
четверг


Дома у Дроссельмейера, Берлин

https://forumstatic.ru/files/001a/e3/85/11649.png

Кто убил Фридриха? Чтобы это узнать, Мари требуется подкрепление.

+2

2

Десятого марта, через шесть дней после убийства Фридриха, Мари направила во все крупные газеты всех крупных городов объявление, гласившее, что за любую информацию, переданную о Гамельнском Крысолове на имя М. и адрес герра Дроссельмейера, будет уплачена ровно тысяча рейхсмарок. На это Мари потратила одну десятую назначенного гонорара, зная наверняка, что в случае удачи сэкономит больше.
В «Народном обозревателе» текст опубликовали уже восемнадцатого, двадцать пятого — повторили, но уже двадцать четвёртого Мари, наконец, обосновавшаяся в доме крёстного, начала подыскивать другие способы напомнить фокуснику о себе.
К тридцатому числу, когда магия закрытых дверей окончательно сошла на нет, Мари вновь вернулась к поискам убийцы Фридриха. У неё были некоторые зацепки — догадки, не подтверждённые фактами, основанные на одних лишь выводах из косвенных намёков, но от того лишь более опасные. Если Мари была права, Фридриха убрали свои же и убрали приказом сверху, и этого она никогда не смогла бы простить.
Фридрих был лучшим не только для Мари — в том, что он делал, он был лучшим тоже. Это, пожалуй, было у него наследственным — герр Дроссельмейер ведь тоже считался в своих кругах за звезду. Наверняка считался, точно Мари не знала, но даже герра Дроссельмейера против службы безопасности было мало, и именно поэтому Мари нужен был фокусник и его талант.
Одно чистосердечное признание, и Фридрих будет отомщён, а Родина избавится ещё от одного предателя. Казнить невиновных Мари была не намерена: в детстве она была справедливой девочкой, и ещё не успела из этого вырасти до конца.
Появление фокусника в гостиной было сродни чуду. Мари, оставившая туфли в коридоре рядом с тем местом, где обычно оставлял ботинки крёстный, по дороге к своей комнате уже раздевалась, на ходу надкусывая купленную у дома сдобу с корицей, когда так и застыла у порога, не вытащив до конца правую руку из рукава.
Оцепенение прошло быстро: Мари спешно запахнулась, отёрла запястьем припудренные губы, отряхнула о юбку ладонь перед тем, как подать её фокуснику. Улыбнулась:
— Не думала, что вы откликнетесь.
Но он откликнулся, и большего Мари пожелать не могла — разве только то, чтобы сегодня крёстный задержался в пути домой. Она ведь здесь — зачем ему спешить?
— Любопытство, или в самом деле рассчитываете на тысячу марок? — уточнила Мари, всё ещё не отводя блестевшего радостью взгляда от его лица.
В глаза ему Мари, тем не менее, старалась не смотреть — всё ещё помнила.

Отредактировано Marie Stahlbaum (2020-11-17 22:35:43)

+2

3

Он бы не откликнулся, даже не узнал бы о приглашении, если бы не просматривал колонку объявлений на предмет наличия очень определенного, но в этот раз взгляд привлекла не музыка, но имя. У Крысолова не было привычки то называть, а фройляйн Штальбаум, похоже, провела расследование. Этому он не удивился, только тому, что она решила его разыскать.
Подобная идея до сих пор никому – из людей, естественно – не приходила в голову. Да и зачем?

Это «зачем» и привело его в Берлин, в эту квартиру, вероятно, реквизированную у еврейской семьи. Договорившись с входным замком, Крысолов устроил себе экскурсию по всем комнатам, даже в кладовку заглянул, и сделал вывод, что Мари жила здесь недавно, либо не на постоянной основе – в интерьерах не чувствовалось женской руки, даже руки женщины, находящей крыс в собственных рядах.
Теперь, когда она узнала, кто он, ее выбор слов забавлял его еще больше.

Со своей стороны, Крысолов, с момента их последней встречи, не успел навести справки в Волшебной стране относительно девочки, пришедшей войной на крыс. Возвращался туда несколько раз, но все время находил другие дела и другие развлечения.
Сегодня развлечения нашли его.
Дожидаясь в пустой квартире возвращения хозяев, дочитывал газету, ту саму, с объявлением. Слышал, как повернулся замок в двери, затем шаги – не только женские, но и знакомые, хотя в прошлый раз они преимущественно танцевали.

Захрустел мнущимися листами, когда шаги достигли входа в гостиную и не стал отводить взгляд. Поднялся с видом, словно это Мари пришла к нему в гости, а не он вломился в чужой дом.
– Тысяча марок еще никому не мешали, – Крысолов не собирался играть, или добывать вознаграждение силой, только сделал жест ладонью, – вы получили информацию о моем местонахождении, теперь я хочу свои деньги.

+2

4

— Это успеется, — пообещала Мари, не планировавшая оплачивать Крысолову один лишь только визит, и опустила протянутую руку. Села на диван, стряхнув наполовину съеденную булку обратно в бумажный пакет и сбросив тот на кофейный столик, скрестила на левую сторону лодыжки.
Пусть Крысолов был хоть трижды безумен или столь же скрытен, чтобы носить чужую маску, его талант Мари пробовала на себе и потому рассчитывала, что он будет ей полезен. Половину дела она уже сделала — убедила его найти её, хотя и обещала ему когда-то, что найдёт его сама, — оставалось лишь убедить его помочь ей.
— Я позвала вас потому, что мне нужна ваша помощь, — честно призналась Мари, планомерно оставляя отпечатки пальцев на сером хлопке у петель, пока обручальное кольцо на её правой руке бросало по-мартовски холодных зайчиков к ногам Крысолова. — Мой жених был убит почти месяц назад. Я надеюсь, вы сможете выяснить, кто его заказал.
Без него она этого сделать не смогла бы в любом случае. Слишком высоко. У неё ушли бы годы, чтобы забраться.
— Я скажу, с кем нужно будет поговорить.

+1

5

Это было не приглашением, а обычным предложением о работе. Крысолов посмотрел на свою все еще пустую ладонь. Последний раз ему предлагали работу, ну да, в Гамельне, пообещали и не заплатили, хотя он честно сделал свою часть, горожане решили, что умнее.
С тех пор он брал деньги вперед. Не испытывал в тех нужны, но дело не в золоте, а в принципе – обещания следует выполнять, таковы законы сказки.

– Это вам обойдется дороже тысячи марок, – о делах он говорил настолько же серьезно и легкомысленно, как и о развлечениях. Дела были развлечением, развлечения – тоже дело, он не видел разницы. Как не видел особой разницы между одетой женщиной и не совсем одетой. Мари интересовали его способности – хотя его связи наверху тоже были не самыми незначительными – а он никогда не отказывался те применить.

Кого искать и зачем интересовало Крысолова и того меньше. Он не выбирал стороны, не играл в чужие войны, не вмешивался в дрязги людей – не глобально. Но за достойную плату готов был помочь тут и там. Мари угадала, каким способом привлечь его внимания, и хотя бы потому он согласен был посодействовать.
Если они договорятся.
– Я беру стопроцентный аванс.

+2

6

Деньги были первым, что Мари забрала из дома Фридриха, если не считать оставленных его коллегами документов. У Фридриха были определённые накопления — «на твою пенсию», как он любил говорить Мари, хотя у неё шансы дожить до этой пенсии были примерно такими же.
— Я учту это, — поэтому Мари всерьёз готова была согласиться. Подалась вперёд:
— Но мне нужна правда, а не козёл отпущения.
В этом ведь была её работа: она доискивалась правды. Находила крыс под человеческими масками, но никогда не трогала людей и все подозрения держала при себе, пока не получала доказательств. Она бы не простила себя, если бы пострадал кто-то невиновный. Наверняка не простила бы.
— Сколько вы хотите?
В кошельке у Мари было только семь марок — она редко брала с собой крупные суммы, хотя и не имела привычки считать деньги: сперва этим занималась её мать, потом — Фридрих. Тысячная купюра из его стола лежала теперь в оборудованном в спальне тайнике, исключительно на всякий случай, но за всем остальным нужно было ехать. Не в банк — Фридрих им никогда не доверял.

+2

7

Взгляд, который так напугал Мари во время танца, не шел ни в какое сравнение с тем, как Крысолов смотрел на нее сейчас. Словно она не знала, с кем имеет дело.
Если бы ей нужен был козел отпущения, могла выбрать любого, кто слишком пристально смотрел ей в след, когда выходила из комнаты. Но если она потрудилась из-под земли достать его, очевидно, хотела результат.
Знала эффективность его работы.
– Естественно, – это произнес уже совершенно серьезно, они тут дело обсуждали, а не… что еще они могли бы обсуждать, не придумал.

Могли выпить кофе, но столик рядом был пуст, если не считать оставленной на нем небрежно сложенной газеты.
– Во сколько вы оцениваете справедливость? – задал встречный вопрос.
Крысолов правда не испытывал необходимости в деньгах, но ему было интересно, какую цену Мари назначит за возможность отомстить. Помнил ее жениха довольно смутно, но подумал тогда, что они подходят друг другу, и что сдерживающий фактор очень полезен.

Значит, уже месяц, как этого фактора не стало. Тем хуже. Но горя – того горя, которое привык наблюдать в других людях – он в ней не слышал. Только решимость найти виноватого.
Найдут.

+2

8

С кем имела дело на самом деле, Мари в самом деле не знала: считала Крысолова не более чем интересным и полезным феноменом, человеком, одарённым свыше, таким же смертным, как она сама. Он умел заставлять людей слушаться своего голоса — Мари не могла не согласиться с тем, что взятое имя подходило ему безупречно, — а Мари хорошо бегала. Каждому свой талант, только и всего.
— Справедливость — вещь бесценная, — Мари холодно усмехнулась.
Дело было не только в справедливости, не только в отмщении — где-то там, в рядах высших чинов Рейха пряталась крыса, способная унести больше жизней, чем любая чума. Фридрих стал первым, и теперь долгом Мари было вычислить эту крысу и сжечь. Вместе со всеми, кого та успела укусить.
— Как насчёт услуги? — предложила Мари, откидываясь на спинку дивана, и вытянула сложенные вместе ноги вперёд. — Взять авансом будет сложно, но мы что-нибудь придумаем. Кроме того...
Без Фридриха Мари зарабатывала не так много.
— Я никуда не спешу.

Отредактировано Marie Stahlbaum (2020-11-18 18:46:48)

+2

9

Когда-то давно, чтобы пересечь одну только Европу из конца в конец у Крысолова уходили месяцы, не удивительно, что он проводил больше времени там, откуда до прохода в Волшебную страну можно добраться хотя бы за неделю. Но за последние столетия человеческий мир изменился куда сильнее сказочного, стал меньше с изобретением паровозов, автомобилей и самолетов.
Как следствие, Крысолов больше не считал своим местом Германию – ему нравились Франция, и Дания, и Италия, и там, где пока не успел обжиться.

Так что мог бы поспорить с Мари, кого называть крысами и истреблять в первых рядах.
Именно потому не ввязывался в политику, или мораль – слишком много точек зрения для бесстрастного наблюдателя, который превыше всего ценил разнообразие.
Именно потому соглашался помочь, если они сговорятся о цене. Он бы взял за работу тысячу и одну марку (это в добавок к той тысяче, что Мари уже ему задолжала), но подобного предложения пока не поступило.

Поступило другое.
– Услугу? – это было мило. Смешно, но невероятно мило – предлагать услугу Крысолову. Стоило ему достать дудку, и все услуги у его ног.
Посмотрел на Мари, чуть наклонив голову, но не оценивающе – не так оценивающе, как на нее обычно смотрели мужчины.
– И чем, как вы думаете, вы бы могли быть мне полезны? – ему правда было любопытно.

+3

10

Какую услугу оказать человеку, способному развязать и закончить мировую войну? Тому, кто мог бы стать пророком новой религии или новым богом, пока первая же пуля не показала бы, насколько он смертен? Власть над человеческими умами — всё, чего когда-либо хотели великие, и это всё у него уже было.
— Хороший вопрос, — хмыкнула Мари, на всякий случай выгадывая себе ещё пару секунд на размышления.
Но ничем лучше уже придуманного её не озарило.
— Рано или поздно, — осторожно начала Мари, — вам может встретиться кто-нибудь, кто окажется глух к вашему таланту.
Таких в мире было не так уж и много, но такие были. Они могли не бояться Крысолова, как он мог не бояться темноты, деятельный даже во мраке. Положа руку на сердце, Мари всё ещё хотела также.
Не слишком сильно: при понимании его таланта уязвимостей в нём открывалось немало. Мари, не отводя взгляда от Крысолова, безразлично повела плечом:
— Случись это, я могла бы попробовать решить проблему за вас.
Для Мари это обещание включало все методы — даже самые радикальные. Ей и самой было бы интересно попробовать: она никогда ещё не заходила в своей работе далеко.

+2

11

На Крысолова снизошло озарение – она ему не верила. Провела расследование, доехала до Гамельна, узнала легенду, сделала выводы, но не поверила. И кем же она его сочла – самозванцем, присвоившим чужое имя? Но чем тогда объясняла его возможности, которые не раз, но дважды испробовала на себе…
Гибкость человеческой психики не знала границ. Найти логику в чуде и поверить в нее – так не умел даже он, но у него была фора – никогда не сомневался в чуде, принимая то, как подарок, а не с подозрением.

Давно его никто так не удивлял, и Крысолову понравилась свежесть этого ощущения. Не стал говорить Мари, что людям не нужно его слышать, потому что дело не в ушах, а в вибрациях, действующих не только на мозг, а на весь живой организм. Его заинтриговало ее предложение, главным образом потому, что она сама была гораздо более хрупкой и однозначно более смертной по сравнению с ним.
Новые впечатления он ценил дороже золота.

– Хорошо, – согласился, легко принимая ее маленький вызов, – но вы все еще должны мне тысячу рейхсмарок.
Как люди неохотно расставались с деньгами – никогда не уставал наблюдать эту драму, иногда превращавшуюся в водевиль. И не собирался слушать, с кем ему следует поговорить, прежде чем вся сумма окажется у него в кошельке.

+2

12

— Да, — согласилась Мари спокойно. — Должна.
У неё даже было чем ему заплатить, но — и это Мари знала точно, — у крёстного было больше. Он бы даже не обязательно заметил, а если бы заметил, Мари бы вернула — она собиралась взять его деньги не из необходимости.
— Подождите пару минут.
Вместе с деньгами она принесла с собой кофе. Хороший кофе, который пока ещё можно было достать. Она, собственно, и начала с того, что поставила на плиту турку, и только потом уже занялась чужой заначкой.
Заплатить за услуги Крысолова, наверное, было бы дешевле, чем оказать ему услугу, и Мари долго обдумывала эту идею, пока, наконец, не отказалась от неё совсем: ей не хотелось терять с ним связь. Он был однозначно опасен, вероятно безумен и он в любом случае порой пугал Мари до чёртиков, но… она просто ничего не могла с собой поделать. Она никогда не умела как следует противостоять самой себе.
— В числе руководителей Фридриха есть несколько человек, с которыми мне бы хотелось поговорить по душам в вашем присутствии, — выставив на кофейный столик поднос, где вместо салфетки между чашкой и блюдцем лежала тысячная купюра, Мари вновь заняла своё место на диване. Достала из пакета недоеденную булку, отщипнула себе кусок и, заложив тот за щеку, поинтересовалась:
— Что мне нужно для этого сделать?

+2

13

Первым делом Крысолов взял деньги и, не считая, сунул в карман. Затем попробовал кофе. Кофе понравился ему даже больше хрустящих купюр, и он улыбнулся Мари вполне по-человечески, без всяких игр разума.
Теперь они говорили дело. И кофе он любил, а это был отлично приготовленный кофе. К нему бы еще бельгийского шоколада, но шоколад раздобудет потом.

– Как минимум, назвать имена, – сам мог найти нужных людей и устроить встречу, проинформировать о той Мари. Не видел проблемы, или лишних хлопот. Подозревал, что с некоторыми из личностей под вопросом он когда-то встречался, а с Крысоловом обычно любили возобновлять знакомство, – как максимум пригласить их куда-нибудь. Например, в ресторан, особенно если в неурочное время.
В ресторанах часто была если не сцена, то угол с инструментом, в крайнем случае он мог принести свой – одолжить где-то рояль…

– Если хотите создать более доверительную атмосферу, выберите церковь, – его всегда привлекали органы, качественно сделанные и правильно установленные они давали ни с чем несравнимый звук, в котором можно утонуть, – или позовите сюда.
У стены стояло фортепиано, не покрытое пылью исключительно потому, что пыли в квартире в принципе не наблюдалось, и тому было холодно и грустно без прикосновения человеческих рук.
Крысолов отвел взгляд, сейчас не время играть, его не просили.

+2

14

— У меня пока есть только одно, — коротко усмехнулась Мари. — Отто Олендорф. Мы можем начать с него.
Хотел он того или нет, Олендорф мог бы дать им с Крысоловом зацепку — как руководитель Фридриха он не мог не знать, над чем тот работал, в том числе неофициально. Фридрих прокололся, наводя справки о ком-то выше Олендорфа, и Олендорф мог бы знать, кого искал Фридрих, ведь не исключено, что Фридрих приходил к нему. А если нет, ему просто не могли не доложить, Мари была уверена в этом.
Почти уверена.
В том, что визит в церковь был дурной идеей, Мари была уверена больше. У неё были трудные отношения с Богом. Всяко труднее, чем у него с ней.
— Боюсь, герр Дроссельмейер не простит мне таких гостей, — Мари, планомерно и нервно подъедавшая запретную сдобу, так и не притронулась к кофе. — Ему и моё присутствие даётся... нелегко.
Хотя не сказать, что в этом не было заслуги Мари: она могла бы приложить больше усилий, чтобы сделать своё пребывание менее заметным — или хотя бы не попадаться с поличным. Мари уже пообещала себе, что в следующий раз, когда ей захочется влезть ночью в кабинет герра Дроссельмейера, она позаботится о том, чтобы он допил свой чай, и сочла эту меру достаточной.
— Я подыщу другую квартиру, — пообещала Мари и, коротко хмыкнув, проследила взгляд Крысолова. — Фортепиано ведь не обязательно?
Кроме фортепиано Мари умела играть только на нервах, но зато с большим талантом. Играть на своих собственных ей удавалось особенно хорошо, и, не удержавшись, Мари всё же спросила:
— Хотите сыграть?
Ей бы этого хотелось. Хотелось бы узнать, смогла бы ли она сопротивляться теперь, когда знала, как работал талант Крысолова. Может быть, в третий раз ей было бы проще.
Кроме того, — и Мари готова была поспорить на ещё одну тысячу, — Крысолов наверняка пел даже лучше, чем в опере.

+2

15

Фортепиано было необязательным, но приятным предметом интерьера любой квартиры. Крысолову проще принести инструмент с собой, чем заставлять Мари искать место, которое подходило бы по дополнительному критерию, кроме тех, о которых успела подумать.
Не хотел использовать дудку – пока она не поверила, что он это он. Зачем так жестоко развенчивать чужие заблуждения.

– Сообщите мне место и время, – он назвал отель и номер. Самый обычный отель в Берлине, из тех, где ради гостей готовы были пойти на все, включая государственный переворот, за соответствующую плату, естественно.
Крысолов не успел там поселиться, но сомневался, что могут возникнут сложности. Это был его любимый номер – чудесный вид, чудесный рояль в ресторане.

Крысолов хотел играть всегда, но не всегда было место и время. Точно знал, что сейчас играть ему не следует – Мари не сможет сопротивляться, это не та наука, которая постигается практикой, и ему не нравилась ее почти болезненная одержимость его музыкой. Так быть не должно.
Оставив практически полную чашку, он подошел к фортепиано, поднял крышку клавиатуры, пробежался пальцами по клавишам, вздохнул. Беднягу явно передвигали, чтобы определить в темный угол, где не будет мешать, а потом забыли позвать настройщика.
– Вам следует пригласить мастера, – допустим, Крысолов обошелся бы без камертонов, но остальные инструменты собой заменить никак не мог.

+2

16

Ключ никак не желал попадать в замочную скважину. Теодор раздраженно поправил бумажный пакет, в котором нёс бережно завернутые покупки из магазина, что призывно сиял витриной аккурат по левую сторону улицы, и, наконец, открыл входную дверь. Рабочий день выдался достаточно насыщенным — вплоть до визита из министерства, и нервным, потому герр Дроссельмейер счёл за благо, как только появилась возможность, уйти домой. Ему нужно поработать. Поесть. Чёрт возьми — просто отдохнуть в тишине и подумать. Раз уж в голову закралась шальная мысль попасть в Волшебную страну, то нельзя оставлять эту фантазию без должного контроля.

В прихожей он поставил пакет на пол, снял пальто и шляпу, с педантичностью невротика повесив те строго на предназначенные для них места, и только после понял, что дома он не один. Занятый своими мыслями, Теодор не услышал звуков фортепьяно, но они словно оглушили его, когда смолки. Неужто Мари взялась за музыкальный инструмент? В таком случае, надо будет полюбовно договориться с ней о том, что он запрещает в своём доме игру на музыкальных инструментах от семи часов дня до пяти часов утра, как минимум.

— Не предполагал, что тебя заинтересует фортепьяно, — с улыбкой Дроссельмейер заглянул в комнату, с удивлением обнаружив там молодого человека вместе с крестницей.
— Не знал, что у нас гости. Мари, ты представишь меня?
Но требовалось ли это представление? По крайней мере, в случае Теодора нет. В красивом лице и изящном сложении гостя он узнал того, с кем повстречался когда-то давно. По ту сторону реальности.

+2

17

Музыка фокусника, как и его волшебный голос, интересовали Мари даже меньше, чем он сам, по крайней мере так было с того момента, как она разобралась и в его личности, и в его таланте. Он был человеком, одарённым Богом весьма специфически, и по вполне понятным причинам предпочитал не раскрывать своего имени. Легенда о Крысолове подходила ему как никому другому, независимо от того, верил ли он в то, что является её главным героем, или просто использовал имя.
— Я тоже не знала, что они у нас будут, — Мари всё же поднялась с дивана, отряхнула друг о друга ладони в сахарной пудре, — это мой давний знакомый, герр Хаммерляйн.
Названное имя герр Дроссельмейер наверняка забыл бы сразу как услышал, как когда-то забыла она вместе с просьбой забыть, но большего позволять Крысолову Мари была не намерена. Хотя вряд ли здесь что-то могло зависеть от её желаний.
— Герр Дроссельмейер, мой крёстный отец и владелец инструмента, которому требуется мастер, — наконец, представила крёстного Мари и из вежливости поинтересовалась:
— Выпьете с нами кофе? Мы уже собирались разойтись, но на одну чашку герр Хаммерляйн, наверное, мог бы задержаться.
Мари надеялась, что нет — они уже обсудили всё, что требовалось, — но предложение уйти должно было звучать не от неё.

Отредактировано Marie Stahlbaum (2020-11-19 17:38:19)

+1

18

Ему следовало уйти пять минут назад, когда они закончили обсуждать немногочисленные детали. Знакомство ничего не изменит – не для Крысолова – но без того Мари могла бы и обойтись.
Делал вывод из ее собственных слов, уже после того, как пожал протянутую руку и произнес традиционное «очень приятно».
Чуть наклонил голову, всматриваясь в лицо Дроссельмейера, ему казалось, что уже когда-то слышал этот голос, но давно. Слишком давно, чтобы списать на случайную встречу в Германии несколько лет назад.

До того долгие столетия Крысолов сидел сиднем в Волшебной стране. Не совсем сидел, но так ни разу и не выбирался за ее пределы.
Любопытно. Какое занятное семейство.
Почему бы и не да?
– Спасибо, с удовольствием, у вас чудесный кофе, – улыбнулся Мари, совершенно не извиняясь за непонятый намек.

– А у вас очень грустный инструмент, герр Дроссельмейер, чем вы занимаетесь?
Квартира у него была хорошей, при наличии гостевой спальни в ней нашлось место даже для мастерской. Ориентируясь на местности, Крысолов сунул нос в то, что отдаленно напоминало телефонную будку. Отметил, что ему категорически не нравится частота ее вибраций – та была разрушительной. С трудом подавил в себе желание найти чистый лист и вывести на нем готическим шрифтом: «не включать».

+2

19

Теодор удерживал себя еле-еле от того, чтобы во все глаза не смотреть на человека (человека ли?) которого представила ему Мари под именем герра Хаммерляйна. Потому, что то был никакой не герр Хаммерляйн, а Крысолов, который музыкой своей дурманил разум, как волшебных существ, так и далёких от волшебства человеческих созданий. Дроссельмейер знал его ещё по Волшебной стране, и Крысолов ничуть не изменился, в то время как сам Теодор успел состариться. Какая досада!

Это явление ещё больше раздразнило в Дроссельмейере тоску по Волшебной стране. Что это — знак с той стороны или же случайное стечение обстоятельств? Как бы там не было, но Теодор не собирался скрывать от герра Хаммерляйна того, что узнал его. Зачем? Любопытно было так же и то — знала ли Мари кто перед ней в действительности, и зачем привела его под кров своего крёстного, который только-только начал разрабатывать способы прохода в страну Волшебства.

— Очень приятно, — кивнул Теодор, пожимая руку Крысолову. Кофе им явно не помешает. Хорошо, что Мари столь гостеприимно его предложила, а гость — не отказался.

— Средства связи и всё, что так или иначе их касается, — уклончиво ответил Дроссельмейер, кинув рассеянный взгляд на фортепьяно, — К сожалению, у меня нет времени на музыку, герр Хаммерляйн. А жаль. Я очень люблю музыку. Звуки флейты возвращают меня в счастливое прошлое. А вас?

Отредактировано Theodor Drosselmeyer (2020-11-19 18:58:49)

+2

20

Не даром голос показался ему знакомым. Крысолов присмотрелся еще раз – к герру Дроссельмейеру и собственным воспоминаниям. Из дымки веков проступили необычные, словно немного сонные глаза и копна смоляных кудрей, только тогда они принадлежали мальчику. Судя по всему, мальчик вернулся в родной мир и успел вырасти, даже обзавелся взрослой крестницей.

– Вы еще мастерите игрушки? – о тех мальчик говорил, не умолкая, даже дудке едва удавалось остановить поток слов.
Крысолов обернулся вслед ушедшей на кухню Мари. Вероятность, что она была той самой Мари в одно мгновение взлетела до полной уверенности.
– Отправлять ее одну против армии крыс было не самым мудрым решением, – теперь он чуть лучше понимал то, что увидел еще в допросной камере, но об этом не собирался говорить, конечно же.

Людям не понять слабости, которую Волшебная страна питала перед их детьми, но те попадали в нее обычно в моменты кризиса, обрастали видимыми, но чаще невидимыми, шрамами, возвращались к себе и безнадежно вырастали из веры в чудеса.
Чудеса расстраивались.
Но когда Крысолов попытался привести толпу веселых, смеющихся и танцующих ребятишек, Волшебная страна взбрыкнула, словно норовливая лошадь. Даже он не всегда понимал женщин.

+2

21

Теодора так и подмывало задать Крысолову тысячу и один вопрос — так бывает, когда встречаешь если не друзей, то хотя бы однополчан, одноклассников, соседей по прежнему месту жительства. Одним словом, всех тех, с кем тебя связывало, пусть и кратко, общее прошлое и маломальские впечатления. А впечатлений Дроссельмейру осталась масса — впору книжки писать.

— О, да. И теперь не только для детей, но и для взрослых. Уж не знаешь, кто из них любит играть больше.

Пользуясь тем, что Мари ушла за кофе, можно было позволить себе немного откровенности. Совсем чуть-чуть, так как Теодор не знал о том, зачем именно Крысолов находится здесь. И какие именно дела ведет с Мари.

— Согласен, — и ведь ему, крестному, иной раз бывало даже жаль ее, но он гнал от себя эту ненужную жалость. За такими вещами приходят муки стыда, сомнения, а какие сомнения могут быть у исследователя? Нет-нет, если идти, то только вперед.
— Но без поражений и неверных решений никогда цели не достигнешь. А я тогда, все же, получил, что хотел.

Сиюминутный триумф и сознание того, что ему удалось хотя бы в чем-то обмануть Червонную королеву, после того, как она его бесцеремонно выставила вон. А мог бы и навсегда там остаться.

— Как там… В старых местах? Все по прежнему? — как бы невзначай поинтересовался Теодор, искоса поглядывая на Крысолова. И ведь действительно — ни капли не изменился!

+2

22

– Более, или менее, – по меркам Крысолова, Волшебная страна не слишком изменилась с тех пор, как встретил там мальчика Дроссельмейера. Сильно изменилась в более долгосрочной перспективе, но об этом его не спрашивали.
Снова посмотрел в сторону кухни.
– Почему крысы?

В устах Крысолова вопрос вероятно звучал смешно. Он сам не испытывал никаких чувств к крысам, мышам и прочей мелкой живности. Но хорошо знал, насколько тех не любили люди, и как эту нелюбовь превратили в иррациональный страх к грызунам. На фоне этого коллективного страха отправлять маленького ребенка на бой с ними было жестоко.
И теперь этот ребенок вырос, но нелюбовь к крысам перерасти не сумел.

Интересно, герр Дроссельмейер знал, чем занималась его крестница, или что задумала? Предположил бы, что нет.
– И что же вы получили? – полюбопытствовал.
Почувствовал соблазн подойти к столу и отбарабанить пальцами ритм, близкий к военным маршам. Тот подействовал бы, вне зависимости, знал ли, верил ли Дроссельмейер в способности Крысолова, или нет. Когда-то знал, и кажется не забыл, и все равно был, как будто бы, рад видеть.

+2

23

Настройка фортепиано, конечно, никуда не годилась. Нужно позвать настройщика и довести инструмент до ума. Только — зачем? Вряд ли Крысолов станет частым гостем в этой квартире, какие бы дела он с Мари не вел. Кстати, а что именно их связывает? И что делает этот выходец из Волшебной страны здесь, в Берлине? Насколько помнил Теодор у этого господина всегда был свой, совершенно особенный, взгляд на вещи. Даже тогда, будучи подростком, Теодор понимал, что Крысолова отличает от прочих сказочных созданий нечто. Он так и не нашел этому «нечто» своего названия. Должно быть что-то по немецки труднопроизносимое.

— А почему целая куча маленьких детишек? — поинтересовался Дроссельмейер в тон собеседнику, — Мне мое решение пришло спонтанно.

На самом деле с крысами, из всех животных Волшебной страны, оказалось проще договориться. Да и Крысолову, скорее всего, было это известно. К тому же все девчонки боятся крыс. А какая же хорошая сказка без хорошей порции страха?

— Возможность вернуться туда, где осталась добрая часть моей души. Пусть таким образом, но я все же не подчинился Червонной королеве.

Юный Теодор был слишком любопытен. А Королева была женщиной с правилами. По крайней мере — так ему раньше казалось. Женщины в целом не особо поощряют любое любопытно, кроме своего.

— Немного бунта никогда не повредит. Не так ли?

+2

24

Улыбка Крысолова получилась недоброй. Он знал, что человеческий страх приписал ему истребление гамельнских детей, так же как и гамельнских крыс, приравняв к другим персонажам местных легенд, которые приказывали вырезать всех младенцев, чтобы уничтожить одного. Доказывать обратное не собирался – ни массам, ни конкретному человеку. Каждый волен верить в то, что ближе его мировоззрению.
Слова Дроссельмейера куда больше говорили о нем самом, чем о Крысолове.

Другие его слова Крысолову тоже не понравились. От них попахивало маниакальными наклонностями и нездоровой мстительностью. Месть – яд, который вредно носить в себе. Ответное действие должно быть немедленным, или не быть вовсе. Годами вынашивать планы, использовать для их воплощения маленьких детей – чистое зло.
Хаос не любит зло настолько же, насколько равнодушен к добру.

Мари очень кстати вернулась с кофе, избавив Крысолова необходимости отвечать, потому что ответа – кроме как достать дудку и заставить Дроссельмейера прочувствовать свою неправоту – он придумать не мог.
Почти задумался, не послать ли весточку Королеве с предупреждением, что ей следует опасаться не его, а человека. Обиженного когда-то давно мальчика.
– У вас еще есть время пересмотреть жизненные приоритеты, – посоветовал Дроссельмейеру, не заботясь, могла, или нет, его крестница их услышать.

+2

25

Ожидавшая, пока в турке поднимется кофе, Мари тихо и от безделья мурлыкала Mon légionnaire недавно взошедшей французской звезды. Петь громче, и тем более на публике, Мари бы не стала — помнила, что голоса как такового у неё не было, — но эта песня так подходила Крысолову, что сдержаться было тяжело.
По сюжету песня оборвалась на середине — дальше Мари не помнила, — и, подхватив в одну руку кофейник, а в другую — чашку для герра Дроссельмейера, Мари бедром толкнула дверь кухни от себя. Вошла в гостиную, предвкушая неловкое молчание или столь же неловкую светскую беседу, но не застала ни того, ни другого. Атмосфера была напряжённо предгрозовой, и Мари, беспечно пожав плечом, усмехнулась:
— Меня не было всего пять минут.
На правах единственной женщины в доме она поухаживала и за крёстным, и за гостем: выставила со своей стороны чашку и перед тем, как налить в неё кофе и подлить Крысолову ещё, полюбопытствовала:
— Как вы успели дойти до обсуждения жизненных приоритетов?
И молочник, и сахарница уже стояли на столе. Бросив на крёстного всего один взгляд, Мари молча всыпала две ложки в чашку, перемешала. Долила молока перед тем, как отдать ту герру Дроссельмейеру.
Незнакомые люди редко переходили к жизненным ценностям в первые пять минут беседы, но уточнять, правильно ли Мари поняла ситуацию, Мари не стала. Это успелось бы и позже, тем более что с Крысоловом они виделись не в последний раз, а с крёстным... Мари уже решила, что её пребыванию в его доме затягиваться дольше не стоило.
Всё, что Мари могла сделать здесь, она уже сделала.

Отредактировано Marie Stahlbaum (2020-11-22 15:55:01)

+2

26

Теодор ощутил нечто предгрозовое в воздухе. Должно быть какая-то из его фраз показалась собеседнику возмутительной или же неуместной. Что ж ... Ему не нравилось говорить загадками там, где без этого можно было обойтись. Он почти везде говорил загадками, и мог бы, по крайней мере, дома позволить себе чуточку откровенности, не так ли? В конце концов, ни крысы, ни дети в сознании Теодора не были чем-то недостойным. Можно сказать, он ценил и тех, и других в равной мере. И те, и другие приближали прогресс, позволяли приблизиться торжеству науки. Дроссельмейер даже ценил их по своему. В циничной манере абсолютной беспринципности. Он верил в то, что поступает правильно. Если бы ему кто-то сказал, что уже в конце 1940 года он, Теодор, будет мыслить иначе, он отмёл бы от себя данную нелепую фантазию. Пока им двигали интерес, месть, азарт и детские обиды — не лучший коктейль с какой стороны не посмотри.

Теодор не успел ответить на слова Крысолова. Пока он не знал, что они, своего рода, пророческие. И даже не задумался об этом, стоя в своей новоприобретённой квартире, в элегантном костюме со значком НСДАП в петлице. Лишь пожал плечами и повернулся на голос крестницы, которая вошла в комнату с кофе. Теодор даже не подумал помочь ей. Немецкие хозяйки обычно славятся своей ловкостью во всём том, что касается принятия гостей.

— Тернистым путём, крестница,  — ответил Дроссельмейер принимая с рук на руки чашку кофе, — Господин Хаммерляйн умеет задавать правильные вопросы.
Он всё-таки не забыл его фамилию, как мог бы. И не стал делать вид, что скрывает — они знакомы. Всему своё время. Или же нет.
— Вы вместе работаете? Или, виноват, любовь к музыке скрепила вашу дружбу?
Возможно и дружбы никакой нет. И возможно Мари известно, кто такой Крысолов, и что-то большее о Волшебной стране, чем она пытается показать ему. Может она уже давно туда пробралась без него и машины, и начала вторую войну с крысами. С неё станется.

+2

27

Отметив для себя, что герр Дроссельмейер не забыл фамилию Крысолова, а значит, тот не пытался применить на нём свой талант, по крайней мере пока, Мари едва заметно расслабила плечи. Она не то, чтобы переживала, но... но что-то вроде беспокойства за герра Дроссельмейра всё же испытывала — он ведь всё же был её крёстным, и когда-то давно она была в него даже влюблена.
К счастью, те времена прошли: для Мари в них, как и в умении Крысолова задавать правильные вопросы, не было ничего хорошего.
— О, — бросив на гостя короткий взгляд, Мари больше для него, чем для крёстного, в притворном удивлении приподняла брови, — в самом деле?
Ни к чему было крёстному знать обстоятельства их первой встречи и то, чем на самом деле Мари занималась в службе безопасности: пусть и дальше почитает её за секретаря, так будет спокойнее для них обоих. Даже если ей хотелось, чтобы он знал, чтобы оценил, всё равно лучше было молчать. И Мари смолчала, легко уйдя от провокации в вопросе:
— Мы встретились на рождественской вечеринке Дункерна в прошлом году.
В этом не было ни слова лжи, но это позволяло оставить понимание истинных талантов Крысолова при себе. Крёстному не стоило знать, что Мари тоже знала, и Мари легко подтолкнула его в ложном направлении:
— Герр Хаммерляйн тогда любезно составил мне пару на два танца.
Романтический интерес, даже выдуманный только что, наверняка был бы крёстному чужд и скучен, и с большой вероятностью избавил бы Мари от дальнейших расспросов. Пусть в ходе беседы крёстный бы мог выдать себя, проговориться, откуда сам знал о том, кто перед ним, сохранить свой статус кво для Мари сейчас было важнее. Она просто спросит Крысолова при следующей встрече: если тот и не ответит, она хотя бы услышит меньше вранья.
Газету, которую читал Крысолов, она выкинет сразу же, едва крёстный выйдет из комнаты, и все останутся при своём.

Отредактировано Marie Stahlbaum (2020-11-22 16:39:12)

+2

28

Наблюдать, как люди лгут друг другу всегда интересно, и сейчас Крысолов не прозревал, но знал, где правда, при чем с обеих сторон. Подыгрывать никому не собирался, мешать, впрочем, тоже.
Он запомнит слова Дроссельмейера, и, возможно, даже передаст те Мари, но не сегодня, вероятно не в эту их встречу, а когда-то потом, если судьба их еще сведет.

– Мое хобби – танцевать с молодыми женщинами и давать советы пожилым мужчинам. Ни в коем случае не наоборот, – Крысолов ухмыльнулся, попробовал кофе и отставил чашку на стол. – Был очень рад обновить знакомство.
Адресовал обоим, но пункт про радость больше касался Мари, чем ее крестного. Она предлагала развлечься, а развлекаться он любил больше, чем вспоминать о прошлом.
Или задумываться о том, какими ужасными могут быть люди.

– Но мне пора откланяться, – кивнул Мари – она знала, где его искать, и, он надеялся, не станет медлить. Протянул руку Дроссельмейеру: – бунт может быть опасен, особенно если против самого себя. Хорошего вечера.
Крысолов не стал ждать, чтобы его провели, зачем отвлекать людей от выяснения отношений?

+1


Вы здесь » WW fairy tales » Завершенные эпизоды » [1939.03.30] Emergency call


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно