— Свободные мыши, крысы, и грызуны неопределенной видовой принадлежности! — закрепив в носике чайника рупор-матюгальник, Сонечка обратилась к толпе, казавшей носики из травы, что росла вдоль дорожки желтого кирпича, — Только что на ваших глазах Оппозиция свергла тирана, и так будет с каждым, кто нас угнетает! Теперь вы сами можете решать свою судьбу и стать главными героями своих сказок! Сегодня — полевые мыши, завтра — все остальные сказочные меньшинства!.. Запомните этот день, когда варенье победило деспотизм!.. Те из вас, кто хотел бы официально вступить в Оппозицию, знайте — вы уже, можно сказать, в ней, но не пропустите следующую официальную запись в будущую среду, мероприятие для всей семьи!

Закончив вдохновляющую речь, оправдывающую произошедшее только что на глазах множества свидетелей убийство, Соня направила Чайник дальше, оставив полевым мышам растаскивать мертвые тела и остатки тыквы, и строить светлое будущее, даром, что ночь на дворе. Очень продуктивная ночь — Ореховая Соня не только завербовала двух свежих оппозиционеров, но и продвинула идею. Она ни на секунду сама не собиралась возглавлять полевых мышей. Если они снова наступят на те же мышиные грабельки, и назначат над собой монарха — Соня снова их освободит, хотят они того или нет.

Потому что Оппоизиция это не занятие. Это не профессия и даже не призвание — это моральный долг и состояние души. Если вы против того, чтобы в сказке были строго оговоренные главные герои, а остальные составляли безымянную массовку, если вам противны указы сверху, от кого бы они не исходили, от женщины в красном углу ринга или от пугала в зеленом, если вы сами себе братец Гримм или Христиан Андерсен, то вы — Оппозиция. И если вы предадите общее дело, вам тоже перегрызут глотку очень маленькие зубки, очень медленно.

Сонечка тоже вернулась к разговору, как ни в чем не бывало.
— Ну почему, в чайнике тоже будет быстро, — она не хотела пока соглашаться, что Великан — это более оптимальное средство передвижения, все-таки, он тоже комрад, а не извозчик, и потому Мышка посмотрела на Крыса, — Ты можешь схватиться вот тут сзади, за ручку чайника, и я нас мигом домчу. Будешь навигатором до двери. Великан, не отставай!..

[icon]https://i.postimg.cc/cJfcB51F/mouse-snore.jpg[/icon]

Речь Сони была впечатляющей. Главная-на-сегодня голова Короля оценила, а Четвёртая шепнула Пятой, что теперь полевые мыши уж точно не забудут такой знаменательный день. Вернее — такую знаменательную ночь. Король тоже не намеревался забывать. Что говорить — мышь умела зажигать. Как в прямом, так в переносном смысле. Ей бы в лапы факел и кинуть его в кучку убегающих во всю прыть приближённых Королевы Полевых мышей, дабы дать сигнал тем, кто сейчас слушал её своими розовыми ушками. Для пущего эффекта, так скажем. Но слушатели, казалось, и без подобных изысков решили действовать по ситуации. Помедлив пару минут, они кинулись на тыкву Королевы. Растащили её по кускам, а вместе с ней изорвали в клочья мантию и уволокли остатки короны.

Сам Король крыс не стал медлить, когда Оппозиция пригласила его уцепиться за чайник. Это он и сделал, сжав своими крошечными когтистыми лапками ручку и пристроившись поудобнее. Бронечайник был действительно быстр и маневрировал с завидным проворством. Четвёртой голове Короля только и оставалось, что время от времени высовывать свой нос повыше, и говорить, обращаясь к Соне:
— Здесь левее, прямо и направо.
Вскоре они добрались до двери. Она скрывалась за изгородью и была тускло зелёного цвета, так как краска облупилась и побледнела со временем. Великан поспешно шагнул вперёд, отмахиваясь от пик приставленных к двери шестёрок, и повернул ручку. И в эту минуту что-то бабахнуло. Земля сотряслась. В суматохе Король даже не понял, что происходит. Бронечайник понёсся вперёд и юркнул за дверь, увозя с собой Оппозицию и примкнувшую к ней Монархию.

А затем стало очень темно. Так, словно ему выкололи все глаза разом. А затем Король начал видеть, но только той парой глаз, которая находилась на той из голов, что росла посередине. Правда то, что он увидел — полумрак и неясные очертания чего-то, ему ни о чём не сказали. В желудке что-то ухнуло вниз, сердце заколотилось. Короля рвануло в сторону, бросило на пол. Он в ужасе пискнул, но вместо писка у него из груди вырвался вполне человечески крик. Он упирался в холодный пол не лапами, а руками. Всё ещё не понимая, что происходит, Король сел, а затем начал себя ощупывать. На нём было штаны, свитер и грубое пальто, на ногах — высокие ботинки. Он не видел толком, но знал, как это всё называется. И главное — из всех семи осталась одна голова.
— Эй ... Вы там живы, ребята? — воззвал он в пустоту.

— Лондон, знакомься, это мы! — задрав голову, заорала Мышь, и снова расхохоталась, но там, откуда она попала в этот мир, принято было знакомиться вежливо даже с пудингом, а тут целый город. Впрочем, Лондон так или иначе узнает об Ореховой Соне, хочет он того или нет.
Ночное небо было оранжевым от пожаров, что уже интересно, но еще интереснее стало, когда Мышка, оглядевшись, наткнулась на свое отражение витрине магазина. На нее смотрела... Такая, как та равнодушная девочка, Мисс Зачем Вы Окунаете Соню в Чайник. Только повыше ростом. Подняв одну руку, затем другу, Соня дотронулась до своего отражения. У нее теперь были смешные кудряшки, белая кожа, зубы... Она обнажила зубы. Это уже не пасть грызуна. Такими зубами можно гораздо быстрее перегрызть глотку за предательство. Даже великану. Любому из тех, что отражались позади. Оглядывая одежду, Соня наткнулась на сумку на боку — вот что хлопало ей по боку, пока они бежали. Сумка не была пустой. В ней нашлась банка варенья. Апельсиновый мармелад с виски. Человеческих размеров.

— Эти бронечайники предназначены тушить.  А мы еще даже жечь не начали, — добавила Соня, оглядываясь. По ней было видно, что у нее чешутся руки. Вот-вот и рванется куда-нибудь, все равно куда, но никак не могла определиться с направлением. Хотела было оглянуться, посмотреть, что у нее там вместо хвоста, пошатнулась в импровизированном пируэте, и опять уставилась на витрину.
— "Мясник", — прочитала она вслух, даже не задумавшись над буквами, — "Стивенс и сыновья. Только по талонам." Да пошел он со своими талонами и сыновьями!
Соня приняла брошенный ей вызов, и толкнула дверь, которая оказалась не заперта. Вероятно, никто низ Стивенсов не успел запереть заведение перед налетом. Какие же тут обычно очереди!.. Откуда-то Мышка все это знала, и даже не собиралась задаваться вопросом, откуда. Внутри лавки ее встретило разочарование. То ли Стивенс, то ли сыновья — кто-то из них успел убрать товар. И этим опозорили гостеприимный свой город Лондон, не оставив случайным Мышам ничего, чем поживиться.

А хотя нет, кое-что оставалось.
— Ловите, ребята! Сувениры! — Соня показалась из магазина с инструментами, которые бросила единомышленникам. Великану полетел лобзик — предназначенный распиливать кость или особо монолитную тушу, — а Монархии — разделочный тесак.
— Великан, я голодная. А этот Стивенс все спрятал, — заявила она вдобавок, — Где тут можно выпить чаю и побаловаться плюшками?

Отредактировано Dormouse (2020-12-10 22:59:07)

Удивительно, но чем больше Король топтался на улице, рассматривая стены домов, витрины магазинов, которые выходили своими целыми и относительно целыми, стёклами в переулок, он больше понимал, что здесь творится. Жгут каждый вечер потому, что с неба падают бомбы. Почти так же, как дома, за тем только исключением, что дома всё же они падали не так часто. Мистер Стивенс и сыновья, должно быть, отсиживаются сейчас в убежище, как и многие их соседи, и именно поэтому на улице пустынно, а в магазины не стоят очереди. Хотя обычно народу здесь много. То, что происходит называется война, но кто с кем воюет и за что, Крысиный король пока не понимал, да и вряд ли ему было до этого дела. Гораздо интереснее другое …

— И что — у вас тут все прямо таки вежливые и адекватные? — поинтересовался Король у Великана, наблюдая за тем, как Соня, оглядев себя до того в отражении витрины, толкнув дверь, поспешила в гости к Стивенсону и сыновьям.

Сам Король внутрь магазина не пошёл, однако заглянул туда, едва только Мышь начала хозяйничать в обители мясника. Ничего особо интересного, только у входа стоял ящик с какими-то большими бутылками, одну из которых Король взял и начал крутить в руках. Никакой этикетки не было наклеено, ни одной надписи. Пить незнакомые жидкости в незнакомом месте — не лучшая идея, даже Король, со всей его жаждой изведать нового, это понимал. Он просто кое-как заткнул бутылку в карман пальто и вернулся к Великану. Тот, казалось, был чем-то взволнован, посетовал Королю на его акцент, которого Монархия и не замечала, ведя беседы с Оппозицией и Великаном, по ту сторону Зелёной двери.

— И почему же в Лондоне не в моде мой акцент? Здесь что-то имеют против крыс? — полюбопытствовал Король совершенно спокойно, словно его нисколько и не раздосадовало то, что в каком-то городишке, где все насквозь нормальные, плохо относятся к крысам. В Изумрудном городе, скажем так, многие были со странностями, но даже там крыс не жаловали, что уж говорить о прочих. Тем не менее, сейчас Король был не совсем и крысой, а значит мог продемонстрировать этому Лондону то, что он думает о его порядках.

Наконец показалась Соня. Она метнула в их сторону ножи — Великану достался лобзик, а Королю  — тесак. И лишь поймав свой подарок на лету, ощутив приятную тяжесть в пальцах, Его величество вспомнил, что оставил серебряную саблю дома, а без оружия в наше время, ну никак нельзя. Потому, на безмолвный призыв Великана последовать его примеру, Король лишь покачал головой, и припрятал тесак где-то в недрах своего пальто. Достал из кармана бутылку, открутил крышку. В нос ему ударил едкий запах, и Король понял, что так в здешних местах борются со стрессом. Пьют эту дрянь, чтобы в голове всё стало вверх дном. А ещё эта дрянь отменно горит. Только для того, чтобы оно горело нужен огонь.

Впрочем, не так уж сложно его добыть.
— Оппозиция, посмотри, у Стивенсона с сыновьями не завалялись спички?

А потом можно поесть плюшек, и запить их чаем.
— Почему не полагается? Там что-то опасное? Где? — от одной мысли, что где-то может быть что-то опасное и интересное, куда кому-то был ход нежелателен, вызвал у Короля приступ живого интереса, — А не барышням туда можно?
Если не барышням ночью можно, а барышням нет, то это самое настоящее угнетение. С которым стоит начать бороться.

Отредактировано Rattenkönig (2020-12-05 01:29:04)

Во многих городах — по ту, и по эту сторону зеленых дверей, кто-то кого-то в чем-то ограничивал. И это было несправедливо. Но так уж устроен мир — скажете вы и будете неправы. Если мир до сих пор так устроен, то ему лучше сгореть, чтобы затем, на пепелище, вырос новый — куда более совершенный. Именно для этого Королю были нужны спички. Он не был уверен в том, что в этом совершенном, новом мире найдется место для крыс — их при всех порядках не любят. Однако можно хотя бы попытаться, ведь так? А еще сегодня он сходил с ума — разрушал рамки, делал что хотел, рвал шаблоны в клочья. Ему не хотелось задаваться вопросом: «Почему». Достаточно было — «Я так хочу». Ещё вчера он был предан короне, а сегодня эта преданность сменила ориентиры. В одну секунду и лишь потому, что крысиная душа Короля, равно как и его носы, ощутили запах перемен.
Ни Волшебный мир, ни этот, за Зеленой дверью, уже никогда не станут прежними.

— Но здесь полно бутылок. Мы можем поджечь одну, а другую забрать с собой, — возразил он на доводы мышиного рассудка. Но то ли потому, что Соня умела убеждать, то ли потому, что Король привык подчиняться женщинам — сначала матери, а затем — Королеве, он не стал спорить с Оппозицией. Закрыл бутылку и спрятал ту во внутренний карман пальто. Соня, тем не менее, всё же вновь пошла в магазин — должно быть за спичками, а Крысиный король, проверив на месте ли тесак, обратился к Великану.
— Так, что — там действительно есть на что посмотреть? Ты часто ночью не сидишь дома?
Ему было страсть как любопытно, как проводят время в Лондоне, и чем занимался Великан до того момента, как стать Оппозицией. Он так странно пах — не так, как пахло живое. Словно внутри у Великана было дерево, но ведь у людей так не бывает?

Но ответы на свои вопросы Король так и не получил. Потому, что едва Соня появилась снова на пороге, послышался свист и призыв Мыши всем укрыться. Повинуясь инстинкту Король бросился в укрытие — тело его, словно сжалось, вывернулось в обратную сторону, когда он, сам не понимая как, спрятался в старом деревянном ящике, который стоял у мусорного бака. Всё произошло за секунду. Вот он стоит у магазина, и вот он же — уже в ящике, наблюдает через щель на то, как Соня легла на землю и свернулась в клубочек. Затем послышался грохот, ящик тряхнуло.
Выждав, Король, шевельнулся, повёл плечами и выбрался из на волю. Удивительно, как он туда вообще поместился в этот ящик, включая пальто, грубые ботинки, бутылку и тесак.

Отряхиваясь, Король подошёл к Соне, которая занималась тем же самым. Великана поблизости не было. И куда он делся? Крысиный король стал озираться по сторонам, шагнул в противоположном от магазина Стивенса направлении, но и там не обнаружил их спутника. Засунув два пальца в рот Оппозиция свистнула, но и это не помогло. Великан словно сквозь землю провалился.

— Может у них тут свои Зелёные двери есть? Или ещё что-то такое, — предположил Король вслух, — Или до него добрался его крыстребитель. Великан говорил тебе о том, где живёт в этом городе?
Ситуация была не самая приятная, ведь без провожатого в новом месте придется сложнее. Невзирая на то, что Король, чем больше находился здесь, тем больше понимал какие-то вещи или вспоминал о них, он всё равно не мог похвастаться тем, что знает Лондон, как свои пять пальцев. Впрочем, какая разница … Новое можно познавать и на месте, ведь так?

Кинув рассеянный взгляд чуть в сторону, туда, куда убегала вперёд неизвестная улица, Крысиный король взял Соню за руку.
— Если он куда-то пошёл, то не мог далеко уйти. Мы его найдём. И ты хотела выпить чаю — и вообще … Тут наверно есть чем заняться. Раз тут правит король, то, наверно, только тем и занимаются, что попирают чьи-то права.
Он скосил на Мышь хитрый взгляд:
— Что скажешь?

Возможно впервые за всё то время, что Крысиный король вступил в ряды Оппозиции, а перед этим познакомился с Великаном, который с виду походил на человека, но отчего-то пах так, как могло пахнуть только нечто деревянное и покрытое сверху лаком, он задумался над тем — а кто такой, собственно, этот крыстребитель, и с какой радости Великану, который на крысу-то совсем не похож, ссориться с ним. Воспоминания далекого детства подкинули ему смутный образ мужика с дудкой, про которого Мышильда говорила, что он и его музыкальный инструмент — причина того, почему Крысиный король и стал королём раньше положенного срока. Отец нынешнего короля погиб в водной пучине, увязнув по самое горло потому, что музыка была слишком пленительна и гипнотична. “Он просто такой же идиот, как ты”, — уверяла сына Мышильда, но что-то подсказывало Крысу, что основная причина далеко не в этом.

Быть может Великан тоже чуть было не утонул влекомый чарующей музыкой, а теперь решил разобраться с крыстребитлем по свойски? Или речь шла совершенно о другом субъекте? Для такого количества вопросов, у Крысиного короля было слишком мало голов. Потому на слова Сони он лишь кивнул.
— Эффект неожиданности правда работает хорошо. Поэтому я уверен, что Великан своё дело сделает наверняка.
Интересно — какое именно дело? И какое место в этом деле занимала Волшебная страна в целом, и нынешние его друзья по Оппозиции, в частности? Нет, ему бы определённо не помешала бы сейчас четвёртая или пятая голова. По ним он уже начал было скучать. А вот по голосу матери — совершенно точно нет. Любопытно … Ведь с тех пор, как Крыс вошёл в зелёную дверь и вышел в Лондоне — Мышильды он больше не слышал.

Они двинулись вглубь, пошли вперёд по петляющим улицам. Этот город отличался от Изумрудного, и, надо сказать, с одной стороны не в лучшую сторону — не такой уж он был и красивый. С другой же — здесь царил полумрак, а в сумраке крысе всегда лучше живётся нежели чем при ярком свете дня. Соня шла чуть впереди, что позволяло Крысиному королю чуть более активно озираться по сторонам. Вон там — ещё одни витрины магазинов, там — большой дом с запущенным и разросшимся садом, вот здесь — лестница ведущая неизвестно куда. Поначалу им почти не попадались прохожие, однако, по мере того, как Крыс и Соня шли дальше, начали встречаться. Такие же люди, как они — две руки, две ноги и одна голова. Эти люди не проявляли к ним особого интереса, в то время, как Король искоса поглядывал на них, изучая. Ему было любопытно, как те ведут себя в привычной обстановке. Тем не менее, ничего особо интересного он не увидел — прохожие явно торопились поскорее убраться с улицы.

Внезапно Соня остановилась как вкопанная. Крыс чуть было не налетел на неё, задев плечом, отчего недовольно зашипел. Впрочем, он уже начал привыкать к странному поведению своей новой подруги. Она словно не имела сил усидеть на месте. В её голове будто крутился некий моторчик, который бесконечно выдавал разнообразные идеи. Поди успей за ними всеми! Оппозиция призвала Монархию прислушаться, и Король поднапряг единственную пару ушей. Действительно откуда-то доносился приглушенный шум — звуки музыки и голоса.

Кабаре “Red Light” приглашало гостей вкусить все радости гостеприимства в это неспокойное время. Чьи-то предупредительные руки даже повесили стрелку вырезанную из картона и украшенную блёстками. Стрелка указывала на неприметную дверь в стене, а дверь эта вела в подвал. В подвале уже собралось много народу — мужчины и женщины, одетые куда наряднее тех, кого Крысиный король повстречал по пути, казалось, желали забыться в шуме компании. Многие смеялись, кто-то танцевал и почти все оживлённо беседовали. Здесь царила духота, подкрашенная ароматами дешёвых духов, еды и неуловимого запаха сырости, которую, должно быть, усердно пытались прогнать. Соня углядела свободный столик и двинулась туда. Крыс последовал за ней. Садясь на стул, он окинул быстрым взглядом соседний столик. За ними сидело несколько мужчин и одна женщина. Судя по их весёлому расположению духа и странно-рассеянному взгляду, они пили что-то по типу того, что покоилось в недрах пальто Короля. Один из мужчин обнимал женщину за талию и что-то шептал ей на ухо. Она же смеялась визгливым смехом.

— Интересно, что же за чай такой они здесь подают? — с усмешкой поинтересовался вслух Крысиный король.
К ним подошёл официант и положил перед ними листки с меню. Крыс бегло взглянул на свой, затем, якобы для того, чтобы помочь выбрать своей спутнице, заглянул в меню Соне, и шепнул ей:
— Как я понимаю, вот эти циферки — это денежные знаки. У тебя с ними всё хорошо?
Он понимал, что разумеется нет, как и у него самого, но кого, чёрт подери, это заботит? Тем более, что они в гостях, а Король ещё и в стрессе после того, как поменял серебряную саблю на железный тесак — ему нужна компенсация этого … как там его … морального вреда.
— У вас тут, я вижу, есть мясной пай. Так вот — мне его и большую порцию, потом — чай и десерт, — Крыс старался говорить голосом уверенным и небрежным, словно меньшее, что его заботит это сознание того, что он крыса в человечьем образе, которая ночью приперлась ужинать в кабаре с красными фонарями.
— А для вас, мисс? — поинтересовался официант, явно желающий больше сосредоточить своё внимание на хорошенькой мордашке барышни, нежели чем физиономии её спутника.

— Послушай, — спросил Король у Сони, когда официант удалился восвояси, — Мне интересно … Ты хочешь занять место моей тётки? Или организовать своё собственное, но с не меньшими полномочиями? Ну знаешь … Государство в государстве.
Впервые Король беседовал столь открыто с представителями угнетенного народа, ставшего в одночасье революционно настроенным элементом. И хотел понять … Хотел понять, как можно помочь благому начинанию. С высоты своего опыта придворного интригана, Крыс решил, что Соне, при всём её пыле, не хватает кое-где холодного расчета. И вот его он готов был представлять в этой команде. Зачем? Да просто так.
Об этом он и сообщил Оппозиции, присовокупив:
— Они до сих пор поклоняются старым порядкам. Сложно напугать монархию бунтами, а вот силой и численностью — очень даже. И с твоими задатками и умением привлекать к себе сторонников — ты легко соберёшь нужных сподвижников. Тех, кто действительно может что-то сделать там. Но и здесь … Здесь тоже можно найти кого-то в пару к Великану.

Крысиный король старался говорить убедительно. По крайней мере — надеялся, что Соня его слушает и не отвлекается, хотя сам он нет-нет, да и отвлекался. В какофонии музыки, смеха и звона бокалов, ему чудился крысиный писк.
— Извини, ты что-то сказала? — спохватился Крыс, и добавил: — Мне почудилось, что мамаша вернулась.

Отредактировано Rattenkönig (2020-12-20 00:34:28)

— Тогда… Мне хочется научиться быть Оппозицией до конца. Поможешь? — исключительно в виде опыта, да, ибо, а почему бы и нет? Он уже был плохим сыном, дурным военачальником, стал предателем-племянником, и привык исполнять свою роль в совершенстве. Потому без должного руководства — никак нельзя.

Крысиный король был монархией. Он был даже слишком монархией, потому, что едва Соня начала говорить о самоорганизации, его новоприобретенное человеческое лицо исказила кривая усмешка.

В его мире подданные были не способны к самоорганизации. Им, как овцам, требовался пастух. Иначе — разбредутся кто куда, и начнут творить непонятно что. Их нужно держать в строгости, ибо страх — лежит в основе любого порядка. Ужас перед топором палача. Однако другая часть речи новой подруги задела чувствительную сторону души Короля.

Невзирая на то, что Крыс носил титул, принадлежал к правящей фамилии и управлял армией, он чувствовал себя ниже прочих. О нём никогда не напишут в сказке ничего героического. Ему навечно отведен статус зла, лишь только потому, что он — крыса. И сколько не старайся — выше головы все равно не прыгнешь. Даже если у тебя их семь. Крысу лишь повезло. Только лишь повезло родиться в семье близкой к короне, а появись он где-нибудь под печкой в семье Тройки червей, ему бы пришлось положить всю свою жизнь на то, чтобы добывать себе пропитание. Жители Изумрудного города, равно как и те, что проживали рядом с замками Червонной королевы, не особо любили крыс. Точно так же, как любые другие жители любого другого города мира. Они видели в них источники всевозможных бед, пусть даже вслух не говорили подобного (ведь ненароком можно обидеть монаршую семью). При таком отношении, ни один изумрудный гражданин или подданный короны, никогда не принял бы в герои крысу, даже если та спасла бы их мир от неминуемой гибели. Просто потому, что она крыса.

— Здесь ты права — рамки портят жизнь многим. Но таков уж порядок вещей. С другой стороны … Никто не сказал, что нельзя сломать эти рамки. Порвать в клочья.

Им принесли еду. Крысиный король, по привычке, хотел обнюхать то, что поставил перед ним официант, но вовремя сдержался. Люди так себя не ведут. По крайней мере, те, что сидели вокруг них (а кое-кто даже начал поглядывать заинтересовано) ничего не обнюхивали.

— Значит, как я понял, ты не имеешь иной цели, кроме как показать своим примером то, что даже маленькая мышка способна сама управлять своей жизнью? —на вкус то, что ему подали было весьма неплохо, или, по крайней мере — съедобно.

Управлял и Король сам своей жизнью? О, никогда. Об этом даже думать было смешно. Он всегда делал то, что от него желали другие. Со временем он даже начал верить — то его собственные желания, но истина заключалась в том, что он сам о себе не знал ровным счётом ничего. Потому, не стоило удивляться, что его вдруг начало кидать в крайности.

— Я считаю им, — Король неопределённо обвёл вилкой небольшое пространство возле себя, — Нужен небольшой конец света, чтобы понять — нужно что-то менять, а не ждать от принцев чудес и подвигов.

На самом деле, ему было плевать на этих "их". В этой фразе Короля ключевым было слово "конец света". Как говорят в этой вашей реальности Армагеддон и Судный день. И связанное с ними беспорядочное нечто, в кое погружаются те, кто вдруг оказываются в ситуации, когда кругом происходит непонятно что, вроде летящих с небес бомб. Строить новое государство было не так интересно, как методично разрушать старое. Просто для того, чтобы посмотреть — что же будет дальше? И на что пойдут те или иные личности, чтобы удержаться наплаву.

— У тебя много сторонников на данный момент? — ведь это действительно важно, когда ты ввязываешься в Армагеддон.

Король почувствовал, как его штанины что-то коснулось. Он опустил взгляд и увидел у своих ног худую серую крысу. Она явно ошалела от звуков и озиралась по сторонам с испуганным видом. Отложив вилку и наклонившись, Крысиный монарх взял бедняжку на руки. Ласково погладил по шёрстке, успокаивая.

— Смотри, какие у нас гости, — почему-то он был так рад видеть эту крысу, что даже разулыбался. Усадил её на стол рядом с собой и предложил кусок из своей тарелки.

Откровенно говоря — Крыс не понимал до конца что говорила Соня. Речь её была странной и бессвязной, хотя, несомненно, зажигательной. Настолько зажигательной, что суть слов, ускользающая и смутная, не имела значения.
Если бы Король Крыс знал о существовании религиозных сект, куда заманивают неосторожных сладкоречивые проповедники, он бы мог сравнить то состояние, в которое его повергли речи Мыши, с тем дивным белым шумом в голове, что побуждает тебя взять под мышку книжку в синей обложке и истово верить в существование золотых пластин с откровениями Господними и трубящих в небосвод ангелов. Но существование подобных мест и людей было сокрыто от Крысиного величества, а потому он не мог критически соотнести собственные ощущения с чем-либо отрезвляющим. Не было, так сказать, прецедента, а значит и опереться не на что. Даже голова у него теперь осталась только одна. И эта голова, старательно пережевывая свою порцию пищи, внимательно слушала, моргала и кивала в ответ на излияния Сонечки.

Что остается когда съедена банка варенья? Пустота, ноль, великое ничто, донышко от банки, если угодно. Крыс смутно помнил одну девочку в своей жизни, которая побыла и пропала, не забыв похитить его имущество в виде семи корон, и оставить после своего вероломного поступка ощущение краха и неудовлетворенности. Но так, должно быть, случается после визитов всех девочек и мальчиков, не так ли? И если каждый из этих засранцев уйдёт и унесёт с собой частичку сказки, то что тогда от этой сказки останется? То-то, что именно то самое донышко от пустой банки. Значит Оппозиция права. Необходимо … Что? Крысиный король не знал, что именно необходимо, но скорее всего ему пригодится его тесак. И огонь. Побольше огня, чтобы согреть всех тех, кого не обошла стороной несправедливость.

— Они пользуются нами. Чтобы получить то, что хотят получить от сказки, а потом забывают, — Крыс проследил за тем, как Мышь коснулась своего носа измазанным в яблочной начинке пальцем, а затем сделал глоток чая, — Им нет до нас дела. А вот нам до них … Видимо кто-то решил, что есть, раз такое имеют значение какие-то дети.

“Кто-то” это кто? Автор? Но у Страны чудес не было автора. Она была сама по себе. Существовала где-то между одной и другой реальностью. Так почему бы ей не стряхнуть с себя всех этих детей, как блох, и не зажить своей жизнью. Пропитанной насквозь справедливостью.

Слова Оппозиции странным образом впитывались в сознание Короля. Одни доходили до него, другие оставались болтаться где-то неподалеку. Какие-то он отвергал, какие-то принимал. Но ни одно словечко сказанное Мышью, которая превратилась чудесным образом в прелестную небарышню, не оставило Короля равнодушным. Как не оставили они равнодушными крысу, которая, поспешив вступить в Оппозицию, теперь залезла на плечо Крыса, и зарылась в воротник его пальто. Да и гости заведения тоже, будто бы прониклись, уставившись на Соню во все глаза, когда та залезла на стул и начала вещать. Сам Король, откинувшись на спинку своего, и скрестив руки на груди, глядел на новую подругу с едва ли не восхищением — вот что значит уметь зажечь толпу! И никаких спичек не надо. Сияющие глаза, яблочная начинка на кончике носа, ложечка указующая и подпрыгивающие кудряшки — очарование бунта во всей красе. В этом новом человечьем облике Мышь звучала как-то особенно убедительно. По крайней мере, Король проникался всё больше и больше, а слова о своём условном величестве, и вовсе встретил довольной ухмылкой.

Но мало помалу до слуха Крыса стали долетать и слова посторонних, и та человеческая часть в нём, что образовалась в этот вечер, приняла и поняла их как должно. Назревало что-то нехорошее. Поэтому Король, бросив скалиться в подобии улыбки, быстро потянул Соню за юбку, подвижной мимикой лица показывая ей, что лучше бы сесть на место.

— Браво! Сколько экспрессии!
— Закусывай получше, деточка! — хохоча крикнула Соне блондинка в жёлтом наряде, опираясь нетвердой рукой на локоть своего спутника. Тот был сильно пьян.
— Вина бунтовщице за мой счёт!
— Закрыла бы лучше рот — каждая сопливка повадилась лезть в политику.
— Да она напилась! Эй, парень, — какой-то красномордый хлыщ кинул в сторону Короля салфетку, — Закажи своей дамочке приличную закуску.
— Эй, садись лучше к нам, малышка!
— А в чём-то она права …, — послышалось из тёмного угла.
— Да? И в чём же?
— Монархии должен прийти конец.
— Это кто сказал? Ты? Или она? — один из спорщиков, разгорячившись, вскочил на ноги.
— Просвещенная общественность и здравый смысл, — его оппонент тоже вскочил, и приветственно помахал Соне рукой.
— Да ну? Это у социалюг здравый смысл? Чёрта с два.
— Меня не интересует мнение дешевки, вроде тебя.
— Заткнись, шавка!

Господа, окрестившие друг друга “дешевкой” и “шавкой”,  устремились вперед, дабы заключить друг друга в далеко не приятельские объятия. Кого-то толкнули. Дамочка в желтом стала истошно орать, а вслед за ней и вслед другие дамочки. Как то бывает нередко когда начинается драка — главное быть первым, а продолжат за тебя остальные. Вот остальные и продолжили — не покладая кулаков и не жалея тумаков и затрещин. Кто-то кинул в кого-то бутылкой, ему в ответ полетел стул. Послышался звон бьющегося стекла. Это отрезвило Крыса. Он, взбудораженный видом крови, которая заливала лицо лысого типа с расквашенным носом, казалось, сам готов был присоединиться к дерущимся. Даже потянулся за тесаком. Но, наверное, не стоило вот так прямо, с порога, заявлять о себе в чужой компании.

— Мне не кажется — нам пора валить отсюда. Они и без нас справятся, — теперь Монархия тянула Оппозицию уже не за юбку, а за руку, и не со стула, а куда-то в сторону лестницы, по которой они спустились сюда. И, наверно, Крыс бы нашёл эту лестницу без труда, или они с Соней разом обнаружили бы её, если бы откуда-то слева на Короля не обрушился удар. Кто-то со всего размаху саданув его кулаком по скуле, оттолкнул в сторону так, что монарх налетел на свою спутницу, и чуть было не сшиб ту с ног.

Отредактировано Rattenkönig (2021-01-17 08:34:31)